Игрушка для императора - Сергей Костин

— Все, варркан. Можешь открыть. Ты первый, кто пришел сюда, кроме меня.

Я разлепил ресницы и чуть не рухнул в обморок.

Варркана нельзя ничем удивить. Варрканы не умеют ничему удивляться. И тем более падать в обморок, словно невоспитанные девицы из высшего королевского общества. Но варркан, в жилах которого течет кровь человека из другого мира, устроен несколько иначе. У него есть свои слабые места. И мое тело еще не потеряло способность задерживать дыхание от чудес. А то, что я увидел перед собой, вокруг себя, было даже не чудом. Это было… неестественным и невообразимым удивлением.

— Что это?

— Это моя детская комната.

Я стоял посередине огромного мира. Посередине целой планеты. Под ногами текли реки, шумели леса, у далеких холмов простиралось море. Все это было крошечным, маленьким, словно смотрел я на мир с высоты птичьего полета. У самых моих ног, словно слепленный из пластилина и картона расположился город. Город? Нет. Это была крепость. Та самая крепость, в которой я сейчас находился. Вот крепостные стены. Вот глубокий ров, наполовину заполненный тухлой водой. Высокая центральная башня с прорезями бойниц. Скотный двор. И даже шахта, где, по словам Короля, трудолюбивые домовые добывали серебро во имя победы.

Осторожно, боясь что-нибудь задеть, я опустился на корточки, чтобы поближе рассмотреть чудный замок.

Удивление переросло в испуганный восторг, когда я обнаружил, что на стенах замка, сжимая тугие луки, стоят крошечные фигурки мертвяков, защитников замка. А это кто? Лешие? Так и есть. Волокут тощую козу. А вот парочка домовых катят полную тачку к миниатюрным печам.

— Посмотри сюда, варркан, — Император, улыбаясь, показывал на замок.

Там, у самых ворот стояла глиняная фигурка короля. Его руки сжимали игрушечное знамя. А рядом с ним, в черном плаще, с самым натуральным серебряным мечом, только очень и очень маленьким, стояла фигурка, в которой я узнал самого себя.

— Забавно, правда? — Император радовался не столько тому, что я видел, сколько моему, теперь нескрываемому испугу, — Забавно, что я могу взять в руки самого варркана.

Он вытянулся и легонько постучал пальцем по глиняной голове фигурки в черном плаще.

Дикая, ни с чем несравнимая боль сжала мою голову, раскалывая ее на сотни маленьких частей.

— Не надо, Оливер! — почти взмолился я, сжимая виски руками.

— Я не Оливер. Я Император. Но… как скажешь, варркан, — мальчишка оставил в покое черную глиняную игрушку, — Смотри, а вот и моя сестра!

Император почти взвизгнул от радости, шагнул через стены, наступив при этом на одного из хрупких мертвяков, приподнял крышу одного из домов и вытащил крошечную женскую фигурку. Мне не было видно ее лица, но потому, как бережно наследник поглаживал ее, я был уверен, что это Оливия.

— Это твоя… игра? — боль, как только меня, глиняного, оставили в покое, быстро прошла, — И как ты с этим… забавляешься?

Император меня не слушал. Он отодвинул в сторону целую стену, вместе с высокими башнями и посыпавшимися из них защитниками, обнажил ту самую комнату, где стояла одинокая кровать с совсем уж крошечной фигуркой маленького старичка ребенка, поставил рядом Оливию и принялся разговаривать сам с собой.

— Здравствуй сестра.

— Здравствуй братец.

— Ты пришла, чтобы спасти меня?

— Да. Теперь мы вместе, и тебе, братец, ничего не грозит.

— У меня есть целый мир, который я подарю тебе.

— Спасибо братец. Ты слишком добр ко мне.

— Почему ты не улыбаешься, сестра?

— Я улыбаюсь, братец.

— Нет. Ты не любишь меня. Меня никто не любит. Поэтому, я накажу тебя.

Император пошарил рукой по бархатной траве, отыскал небольшую хворостину и стал с жестоким удовольствием наяривать фигурку сестры по спине.

Хорошо, что в этот момент наследник не видел, как я энергично прокручиваю пальцем у виска. Иначе, уверен, досталось бы и мне. Но помня о том, какую боль я испытал только от легкого прикосновения к глиняному варркану, я быстро опустил руку.

Мальчишка явно не в себе. Психопат и неврастеник. Если прикинуть, каких размеров прут в нормальной жизни, то, вернувшись, я могу застать девчонку покалеченной.

— Достаточно, Оливер, — как можно мягче попросил я Императора, — Поверь мне, если кто и любит тебя в этом мире, то только твоя сестра.

Он быстро повернул ко мне голову. И не сойти мне с места, глаза у него были в этот момент, как у свихнувшегося психа, который вымещает свою злобу на беззащитных куклах, выдергивая пластмассовые руки и выковыривая стеклянные глаза. Но в следующий миг злой огонек погас, и лицо Императора приобрело знакомый вид. Сморщенное грустное лицо с намеками на вселенскую скуку.

— Я думал, что тебе интересно, варркан.

— Еще как интересно, — поспешил я уверить маленького злодея, — А что у тебя здесь есть еще?

— Еще? — переспросил Оливер, — Много чего. Вон там, за лесом. Идем, посмотришь.

А за лесом, за маленьким зеленым лесом я увидел то, что и ожидал увидеть. Тысячи небольших фигурок, расставленных вокруг невысокого домика. Домик мне показался слишком знакомым. С дыркой в задней стене.

— Можешь посмотреть их поближе, — разрешил Оливер, усаживаясь на корточки и расставляя кукол ровными рядами.

Я поднял одну, самую ближнюю и поднес к глазам. Обыкновенная человеческая фигурка. Только без лица. То место, где раньше были нарисованы глаза, рот и вообще лицо, было кем-то старательно затерто, смазано, превращено в безликую болванку. Вот и ответ на самый большой вопрос. Как получилось так, что целая страна нормальных и живых людей превратились в нежить. Достаточно стереть лицо человека, и он превращается в ничто. В нелюдь. Со всеми вытекающими последствиями.

И значит ли это, что я приблизился к разгадке всего остального? Может быть. Но как-то не укладывается в голове, что все беды идут отсюда. И от этого, так и не повзрослевшего мальчишки, который развлекается тем, что, играет в войну с куклами, у которых содраны лица. Делает ли он это со зла, или от простой скуки? Много вопросов без ответа. Но есть главное. Есть этот мир, который можно переделать. А там что получится.

— Варркан! — позвал меня наследник, — Хочешь, я покажу, как играю?

— Ну… Если только самую небольшую, очень маленькую военную компанию, — согласился я, возвращая на место безликую фигурку нелюдя. Перед тем как установить ее на кривых глиняных ножках, я незаметно свернул кукле голову. Такой уж у варркана дурацкий характер.

Император тем временем сграбастал в объятия горсть глиняных человечков и стал расставлять их стройными боевыми рядами перед стенами замка. Вытащил откуда-то несколько игрушечных лестниц, небольшую катапульту с пригоршней круглых камешков. На защитников замка наследник не обращал внимания. Это меня слегка разозлило.