Восстание безумных богов. Магия крови - Ник Перумов

сильный, – тихонько проговорила Далия. – Сильнее всех нас. Я близко подобралась, насколько смогла… Ловушек вокруг его замка много, я отметила те, что смогла, так что мы должны подойти к самому замку. На воздушных тропах ловушек тоже хватает, воздушные элементали взбудоражены, и вот тут придется сложнее. Я едва сумела проскользнуть…

– Будем обезвреживать – выдадим себя. – Клара попыхивала трубкой, разглядывая лежащий почти у самых ног мир: голубовато-зеленый, с черными кляксами гор и розовеющими перьями облаков – внизу только-только разгорался рассвет. – Но другого пути нет…

– Наша задача обезвредить чародея, – напомнил Витар. – По возможности – взять живым и уйти, допросить сможем и в лагере. Если нет – уничтожить. Магия крови в таких масштабах – достаточный повод, как мне кажется.

Дриада вздохнула:

– Мне кажется, это вот… жертвоприношение… он им постоянно подпитывается. Потому что для этого специальное место устроено, чтобы удобно было людей резать и кровь лить, что-то вроде алтаря. И оно у него такое… обжитое.

Витар прижал жену к себе, чувствуя смутную вину. Конечно, Далия не впервые в походе и видела всякое, и в схватках участвовала на равных, правда, больше полагаясь на свою древесную магию, чем на оружие. И все же сегодняшняя разведка совсем выбила ее из себя.

– Если алтарь воздвиг, пиши пропало, – проворчал Эгмонт. – Видал я такое. У чародея, значит, совсем голова от дармовой силы кругом пошла.

– Не кругом пошла, а съехала окончательно, – поправила его Ангелика. – И путь такому чародею один – в уютную могилку, больше его уже ничего не успокоит.

– Тогда начнем. – Витар, как обычно перед боем, проверил, хорошо ли закреплено его снаряжение, легко ли меч выходит из ножен. – Действуем, как решили. То есть…

– Мы помним. – Клара Хюммель одним движением выколотила трубку и сунула ее в нагрудный карман. Вид у волшебницы был самый мрачный. – Пошли, покажем этому кровопийце, кто такие боевые маги Долины…

Воздушные ловушки они накрыли сразу, сообща, одним мощным ударом: если нет возможности подобраться скрытно, лучше сделать это так, чтобы противник уверился в твоем несомненном превосходстве. Небо над черным замком со странными шипастыми стенами заполыхало, в ослепительно-белых вспышках сгорали охранные заклятия; воздушные духи, привязанные к ним, метались в ужасе, чертя в огне голубоватые полосы, а освободившись – прятались в изнанку мира, расточались, бежали.

– Красивое, – одобрила Ангелика Вихрь, поправляя поддерживающую волосы повязку.

И прыгнула вниз, форсируя воздушную тропу, выставив перед собой свой знаменитый на всю Долину дадао с тяжелым, черным как ночь клинком, по которому тянулись цепочки ало-золотых знаков, похожих то ли на миниатюрные домики, то ли на многоногих жуков; к кольцу в оголовке рукояти был привязан алый шелковый платок, испещренный такими же рунами.

Витар прыгнул следом, чувствуя, как теряется притяжение тропы и как воздух свистит в ушах; рядом, восторженно взвизгнув, в зеленоватом вихре промчалась дриада, за ними следовали остальные боевые маги. Наемники топали по тропе, они подобной магией не владели, да и задача перед ними стояла иная – прикрывать тыл вырвавшейся вперед группы.

Витар стремительно скользил в воздушных потоках, время от времени отталкиваясь от тропы, Ангелика впереди спускалась теми же гигантскими прыжками, от одного касания до другого; без этого свободный спуск перешел бы в беспорядочное падение. Земля приближалась угрожающе быстро, и Витар уже ясно различал все башни и башенки черного колючего замка. А вот и его хозяин – высоченная нескладная фигура, закованная до глаз в шипастую, на вид совершенно неудобную броню, конечно же, черную, – стоит на посыпанной песком площадке у стен своей цитадели, воздев руки к небу. Шлем его венчает ослепительно сверкающая корона с узкими и длинными зубцами. Вот и его «алтарь» – прямоугольная каменная плита с несколькими углублениями, сейчас полными исходящей паром крови; разумеется, тоже черная.

«Все эти сумасшедшие маги и властители почему-то помешаны на черном цвете, – промелькнуло у Витара в голове. – И чем он виноват? Нет чтобы хоть кто-нибудь из них нарядился в белое! Хотя… Клара говорит, во время Войны Ангелов что-то такое было. Но все равно это редкость…»

Остатки утреннего тумана внизу пробили ярко-розовые лучи – это ожили амулеты-«маячки», указывающие на настороженные магические ловушки; часть их вчера расставил Эгмонт, часть сегодня добавила Далия. Витар проскользнул между двумя лучами, ощутив только мимолетное ледяное касание чужих чар, и дальше путь был свободен.

Последний прыжок – самый длинный, закончившийся крепким ударом земли по пяткам. Витар не удержался, упал, но тут же вскочил, перекатившись через плечо, рядом с пронзительным боевым кличем приземлилась Далия.

Накануне вылазки он взял с дриады клятву, что она будет держаться у него за спиной…

Один за другим на краю площадки-жертвенника, по ее периметру, окружая так и не опустившего рук черного чародея, возникали его товарищи: Ангелика, Клара, Эгмонт, Доминик, Энцо, Селена… И сразу, как только Селена Дотти вскочила на ноги, – атаковали.

С кончика черного дадао сорвался сетчато-багряный, словно опутанный кровеносными сосудами шар, мгновенно вырос, подпитываемый силой, покатился к чародею; трое боевых магов в этот момент ударили в него «лезвием Кассиано», овеществленным светом, способным резать самые твердые поверхности и самые сильные чары. Заклятие небоевое, ведомое больше магам – творцам артефактов, требовавшее немалой предварительной подготовки; его несложно было отклонить или рассеять, но для этого требовалась известная ловкость. Витар же хотел только отвлечь противника от истинного удара, который готовила Ангелика.

Чародей захохотал и взмахнул руками, каковых у него оказалось вдруг две пары. Нет, три! И всеми тремя он орудовал с одинаковой легкостью!

Одна пара рук попыталась было отбить «лезвия», однако они резали все возникавшие на их пути заклятия; пришлось задействовать еще одну пару рук – наконец у него получилось сплести призрачно-черное полотнище, словно сотканное из густого дыма, в котором узкие клинки белого света безнадежно увязли. Свободная пара рук тем временем ловко творила какие-то чары, неразличимые из-за сыпавшихся от них фиолетовых искр.

Однако сосудистый шар вырос уже достаточно – по пояс чародею – и угрожающе покатился ему навстречу; его поддерживали Ангелика, Эгмонт и Селена. Теперь стало видно, что состоит он вовсе не из кровеносных сосудов, а из тоненьких темно-красных змеек со светящимися желтыми глазками, сплетшихся в огромный клубок.

Чародей взмахнул дымным полотнищем, стряхивая ставшие безвредными «лезвия», увидел новую угрозу и зарычал – и в этот момент шар рассыпался на сотни и сотни змей, каждая размером не больше девичьего пояска, мгновенно окруживших мага и кинувшихся на него со всех сторон. Он с гневным воплем швырнул в них свое искрящее заклятие, не доделав – только так можно объяснить то, что фиолетовые