Бюро «Канун», или Ужасы Ивота - Николай Ободников

наследство. Сам же виновник столь сомнительного торжества лежал на окровавленной кровати. Из него лезли еловые иголки — из глаз, рта, расчесанных гематом и прочих бессолнечных мест. Рядом с ним была Мила. Она осторожно убирала хвою пинцетом.

— Покажись, зло! — потребовал Булат. — Небось, хоровод вокруг «кровоелочки» водишь, да?!

— Ух ты ж, мать моя, твою мать!.. — перепугался Лунослав, заметив страшную женщину, стоявшую у изголовья кровати.

Черномикон в его наплечной сумке радостно затрясся.

— Я — Умертвина, посланница смерти, — безжизненно сообщила страшная женщина.

— Л-Лунослав, посланник бюро «Канун» и б-блюститель паранормального порядка.

— Кого увидел, «б-блюститель»? — осведомился Булат, грызя земляничную печеньку.

— Умертвину, посланницу смерти.

— Хрена себе имечко! С таким только на кладбище работать!

Изможденный Эдуард, услышав, о чём шла речь, завопил:

— Вот! Во-от! И он ее видит, электрод вам всем в зад!

— Вы тоже ее зрите?! — удивился Лунослав.

— Слава богу, не псих! — всхлипнула Мила. — Думала, елок радиоактивных нажрался!

— Гм… Приступим. — И Лунослав проворно вынул Черномикон.

Однако Умертвина коснулась ивовым прутиком лба Эдуарда — и глаза мужчины чудовищно полезли из орбит, будто два кровоточащих шарика для пинг-понга.

— Зараза! — буркнул Булат.

Он напрыгнул на завопившего Эдуарда и «козой» из указательного и среднего пальцев вдавил глазные яблоки мужчины обратно. При этом Булат продолжал невозмутимо кушать печенье. Присутствующие замерли, боясь неосторожным движением показать, что они тут. Вид сотрудника бюро, наслаждавшегося выпечкой в столь омерзительной ситуации, впечатлил и напугал их. Некоторых — до легкого загрязнения исподнего.

— Ты ведь разумное зло, не так ли? — обратился Лунослав к посланнице смерти, после чего положил Черномикон на пол и оттолкнул его ногой. — Чего ты хочешь?

— Заключить сделку, — могильным голосом произнесла Умертвина, убирая прутик от Эдуарда. — Я — прихожу, ты — изгоняешь! Стою у ног — спасешь любого! Найдешь у изголовья — человек мой! С меня — смерть, с тебя — избавление! Будешь спасать — станешь славу стяжать! Хитрость применишь — и приблизишь конец!

— Это что-то из загробного рэпа? — растерялся Лунослав.

Булат между тем стал непринужденно выталкивать людей из спальни.

— Что там у вас за базар, а? — спросил он.

— Сделку предлагает.

— О! Посрамить нас хочет! И как сделка? Выгодная хоть?

— Какая еще, к хренам собачьим, выгодная?! — проорал очнувшийся Эдуард. — Чудовище же сказало: тот, у кого стою в изголовье, — труп! А она тут, дебилы, и стоит!

— Поняли, дебилы? — спросил у всех Булат. — Она тут и стоит! Ну?.. Валите уже отсюда!

Все с облегчением бросились прочь. В итоге в спальне остались наши герои, нервничавшие полицейские, Мила и, конечно же, Эдуард, у которого не было выбора. В окна спальни тотчас вперились десятки глаз с улицы.

— Да, брат, сделка выгодная, — наконец выдавил Лунослав.

— Та-ак, взгляд побитой собаки, хвостик крендельком, — перечислил Булат, оглядывая товарища. — Бедолагу не спасти, угадал?

Лунослав многозначительно промолчал.

— Как же… как же так, мужики?! — не понял Эдуард. — Да я же… я же вас за это башками к батарее приварю! Недоумки! Я жить хочу!..

— А возьми-ка взамен вот этого — Булата! — внезапно предложил Лунослав.

Эдуард так удивился, что разжевал скопившиеся во рту еловые иголки. Мила с облегчением заголосила. Люди за окнами загалдели. Булат же флегматично достал новую печеньку.

— Ну, дрищ-колдун! Если я стану срать хвоей — будет тебе из нее освежитель! — пригрозил он.

Умертвина коварно прищурилась:

— Отдаешь чертовидца-собрата? Согласна!

У Лунослава от волнения пересохло в горле. А не ошибался ли он?..

— Булат, займи место Эдуарда, — мрачно сказал Лунослав.

Толпа снаружи зашушукалась.

— Спокойно, народ! — расслабленно произнес Булат. — Я на всё готов, лишь бы у вас все пельмени в кастрюле были!

Он подошел к кровати больного, и Умертвина приставила ивовый прутик с копытцем к его лбу. Булат хмыкнул, ощутив холодок, и спихнул мужчину на пол, после чего занял его окровавленное место. Эдуард был освобожден от прокля́тых чар. Булат, в свою очередь, почувствовал, что не может самостоятельно покинуть кровать. А затем у всех на глазах его одежда стала портиться. То Умертвина принялась втирать в нее похоронные иголки лапника.

— Да что за напасть-то на «косуху»?! — возмутился Булат, отхаркивая кровь с хвоей.

— Господа полицейские! Зафиксируйте, пожалуйста, кровать, пока мой коллега будет испускать дух, — попросил Лунослав. — Надеюсь, вы в точности сделаете то, о чём я вас попрошу, — и сейчас, и после!

Хоть и был дан полицейским строгий наказ содействовать прихотям бюро, но всё же усомнились они в правильности происходящего.

— Может, священника позвать?.. — неуверенно предложил один из них.

— Выполняйте, служивые! — нетерпеливо гаркнул Булат, ощущая, как под его кожей мерзко поползли еловые иголки.

Полицейские послушно вцепились в кровать и вопросительно взглянули на Лунослава.

Тот собрался с духом и крикнул:

— А теперь — на сто восемьдесят градусов ее!

Полицейские натужно крякнули и мгновенно развернули кровать так, как им было велено. В результате этого нехитрого действия посланница смерти оказалась в ногах Булата, потеряв свою смертоносную позицию у изголовья.

— «Сделка мертвая — мертвые правила! Что мертво — живое не возьмет!» — выкрикнул Лунослав на чуждом языке, обойдясь, к собственному удивлению, без Черномикона.

Воздух словно стух, и из провалов в пространстве выскользнули заскорузлые цепи со светящимися рунами, приковав посланницу смерти к изножью кровати. После этого «страшную женщину» увидели абсолютно все — даже те, у кого была катаракта. Полицейские с матюгами бросились врассыпную, выхватывая оружие. Со стороны палисадника послышались дикие вопли.

— Говорил же, существует! — ликующе проорал Эдуард и, схватив жену в охапку, выбежал с ней из дома.

Булат с кашлем скатился с кровати, подобрал Костяную и самодовольно распрямился — весь в чужих сгустках крови и хвое. Стало очевидно, что Умертвина больше не могла причинить ему летального вреда.

— Гляди-ка, как я и представлял — пастушка с прутиком! — обрадовался Булат, вскидывая косу.

Умертвина дернула цепи — и зловеще улыбнулась.

— Оговорки о том, что я не могу крутить ложе, — не было! — победно заявил Лунослав.

— Плут и лжец! Мы заключили сделку, чертовидец! И ты будешь выполнять ее условия — если не сейчас, то позже! — злобно сказала посланница смерти. — Иначе — сляжешь сам!

И в этот горько-сладкий момент триумфа Черномикон раскрылся — и снял заклятие, удерживающее Умертвину. Цепи истлели, и посланница смерти добровольно влетела в жуткий фолиант, дав себя поглотить. Спальню озарила черная вспышка.

— Это что за хрень сейчас была?.. — нахмурился Булат.

Лунослав осторожно подобрал Черномикон и проверил его. Лицо молодого человека ошеломленно вытянулось.

— Остался всего один свободный лист!.. — прошептал Лунослав. — Похоже, мы на финишной прямой. Последней пищей фолианта должен стать Влекущий!..

— Давно пора, брат шаман, — кивнул Булат. —