Царьград. Страж империи - Андрей Посняков

Стекаются суфии слева и справа давно, —

Дверь за дверью, за улицей улица:

«Где же вино?»

Руми

…лодка.

Он прошел в ворота на раз! Просто вошел в пекарню г-на Филоса позднею ночью. Естественно, владелец пекарни был предупрежден о том, что его собственность будет сегодня ночью использована для устройства засады ведомством сыскного секрета эпарха. Был поставлен в известность, да и конечно же ничего не имел против… Попробовал бы поиметь! Впрочем, черт с ним…

Алексей непроизвольно вздрогнул, когда за ним закрылись ворота. Повеяло холодом. Узкое пространство пекарни охватил мрак… внезапно разорванный яркой вспышкой свечи.

Свеча дрожала.

– Кто здесь? – таким же дрожащим голосом громко спросил кто-то. – Кто? Я сейчас позову на помощь! Эй, эй…

Протопроедр ухмыльнулся, узнав тестомеса. Того тестомеса… оттуда…

– Лучше молчи, Фимка!

– Что? Кто? – парень поднял свечку повыше. – Господи! Неужто ты, Александр?!

– Я…

Алексей хорошо помнил, что был здесь известен как нищий философ Александр из Эпира.

– Ты что же, сбежал из…

– Помолчи!

– Молчу, молчу… Тебя ищут! Давно уже ищут, с осени…

– И ты конечно же донесешь, – недобро прищурился Алексей.

– О нет, нет… – тестомес, похоже, здорово испугался и готов уже был броситься на колени.

– Ладно, черт с тобой, доноси, – протопроедр подошел к воротам. – Только предупреждаю, это ведь именно тебя обвинят в том, что ты предоставил мне убежище. Иначе как бы я попал в пекарню? Дверь-то заперта изнутри.

– И правда… – недоуменно протянул Фимка.

Алексей откинул засов:

– Ну, пока, парень…

И скрылся в ночи. Нет, не в самой ночи – на востоке, за Галатою, уже алела заря. И на ее фоне скребли небо черные когти минаретов Айя-Софийе! Айя-Софийе… мечеть…

Молодой человек был одет, как турок, – темно-зеленый, на многочисленных пуговицах, кафтан до колен, широкие штаны, сапожки с загнутыми носами, на голове – пестрый тюрбан, украшенный ярким павлиньим пером, за поясом – длинный увесистый кинжал, больше похожий на небольшой меч. Красавец – с ударением на последнем слоге!

Алексей направлялся сейчас к развалинам, что неподалеку от церкви Апостолов – бывшей церкви – там было где укрыться, спрятаться, переждать до утра. Правда, существовал риск нарваться на местных аборигенов из числа многочисленных шаек, вовсе никуда не исчезнувших и при турках, однако их протопроедр не очень-то опасался, куда меньше, нежели турецкой ночной стражи.

Чу! Кажется, кто-то шел… Стражники? А черт его…

Алексей спрятался в углубление в стене и затаил дыханье. Где-то совсем рядом, за углом, послышались гулкие уверенные в себе голоса – ну, конечно, стражники, кому еще здесь сейчас быть-то? Как бы этот дурачок, тестомес Фимка, не кинулся сейчас к ним, не заблажил… Нет. Вроде не кинулся. Значит, не такой уж и дурачок.

Черт! Это кто еще?

Из-за дерева, совсем рядом с затаившимся протопроедром, вдруг показалась качающаяся фигура в белом плаще. Фигура шла, казалось, бесшумно… нет, завывала!

О вино!

Ты – живая вода, ты – исток

Вдохновенья и счастья!

Пьяница!!!

Тот самый… м-м-м… суфий – ученый исламский философ. Из тех, что с некой придурью, с мистицизмом. Как же его? А, не вспомнить сейчас, да и ни к чему…

А, пожалуй, к чему!

Судя по четким, быстро приближающимся шагам – стражники явно свернули на вопли! Проклятый суфий… Ну теперь-то уж без тебя никак!

Вмиг покинув свое укрытие, Алексей подбежал к пьяному:

– Позволь проводить тебя, о мудрейший, дабы по пути насладиться ученой беседой.

– Ты… – суфий изумленно посмотрел на невесть откуда взявшегося незнакомца. – Ты кто такой?

– Меня зовут Исмаил из Зефира, о многомудрый!

– Зефир? А где это?

– У-у-у-у-у!!!

– Ты… ик… в самом деле хочешь со мной беседовать?

– О-о-о-о-о! Просто о том и мечтаю, как поговорить с настоящим суфием.

– Что ж, – пьяница покровительственно рассмеялся. – Поговори… Тсс!!! Слышишь – шаги? Сюда идут стражники… Сейчас ты увидишь… сейчас услышишь… Как я с ними… как я их… А-а-а-а!!! Явились, шакалы!!! Опять захотите упечь меня в тюрьму? А вот ничего у вас не выйдет, клянусь Аллахом милосерднейшим и всемилостивейшим!

Объявившиеся на улице стражники – четверо дюжих молодцов с саблями и алебардами – взирали на пьяного суфия без удивления и даже с некоторым почтением.

– Опять набрались, уважаемый Мешамед-тизи, – укоризненно покачал головою один из стражей, повыше и поплечистей других, с поясом, украшенным шелковыми кистями. По всей видимости, он тут был старший. Да, как оказалось – еще и хорошим знакомым суфия.

– А-а-а, Ибрагим! – узнав, Мешамед-тизи, опершись на плечо Алексея, сурово погрозил стражнику пальцем. – И это ты, Ибрагим, упрекаешь меня в винопитии? А ведь не далее, как вчера…

– А кто это с тобой, уважаемый? – покосившись на своих подчиненных, быстро перебил страж.

– Это? Моя тень. Мой… гость… Он есть – и его нет. Он – здесь, и – везде… Гость из… из…

– Из Зефира, именем Исмаил, – представился протопроедр. – Иду в гости к своему другу, дабы насладиться ученостью.

– Да-да, насладиться, – закивал суфий. – Так вот, не ты ли, Ибрагим, вчера выходил из…

– Пошли-ка отсюда, парни, – Ибрагим решительно взмахнул рукой. – Кажется, я слышал на площади чей-то крик. Идем, проверим! Здесь нам нечего делать – думаю, уважаемый Мешамед-тизи со своим ученейшим другом доберутся домой и без нас.

И, пристукнув алебардой о мостовую, решительно зашагал прочь. Остальная стража конечно же – за ним, куда же еще-то!

Ушли, печатая шаг. Алексей облегченно перевел дух, но как оказалось – рано: кроме стражников, оставалась еще другая напасть – суфий, похоже, вообще не намеренный отставать от неожиданно взявшегося собеседника. Вцепился, можно сказать, словно клещ!