Путь безнадежного - Аркадий Степной

– В этом нет надобности, – отмахнулся принц. – Во дворце был разговорник, и не один, я умею им пользоваться.

– Отлично, ваше высочество. Тогда вот, – Спицио склонился над столом и на листе бумаги вывел несколько слов, – код доступа к разговорнику графа Честера. Вы сможете связаться с графом и проверить мои данные.

– Чудесно, сделаем это немедленно, – предложил принц.

– Если ваше высочество не против, то я предпочел бы удалиться, – ответил ему умудренный опытом банкир и пояснил: – Мне кажется, ваша беседа с графом будет более содержательной, если будет вестись конфиденциально. К тому же, как мне думается, вам есть о чем поразмыслить. А по имеющимся у меня сведениям о привычках вашего высочества, вы предпочитаете делать это в одиночестве.

– Что же, против этого трудно возразить, – усмехнулся принц. – Хоть мне и доставляет удовольствие ваше общество, не смею вас задерживать, уважаемый Спицио.

– Всегда к вашим услугам, ваше высочество. – Гоблинский банкир низко поклонился и вышел.

Принц, в отличие от своего первоначального желания, не спешил воспользоваться разговорником. Георг расчистил стол и расстелил на нем карту Глинглока и прилегающих к нему земель. Отметив при помощи цветных мелков текущее положение дел, принц в задумчивости застыл над картой. Бертрам, зашедший в кабинет, чтобы разжечь погасший было огонь в камине, услышал, как его хозяин тихо пробормотал про себя:

– Борноуэл уже не спасти, но черт меня побери, если они не совершили ошибку, оставив пока в покое Лондейл. Барон с банкиром рассуждают верно, сейчас еще есть шанс, но будет ли он после? – Заметив разжигавшего огонь слугу, принц выпрямился и спросил: – А ты как думаешь, Бертрам, будет ли еще один шанс после?

– Не знаю, ваше высочество, – честно признался верный слуга. – Ведь я не ведаю, о чем идет речь. Но могу напомнить вам слова вашего отца, услышанные мною лично: «Не стоит искушать судьбу, не используя предоставленные ею возможности». Это слова великого короля, ваше высочество. По моему скромному разумению, они стоят того, чтобы к ним прислушаться.

– Ты прав, мой верный Бертрам. Они того стоят, и я подумаю над ними. Ну а сейчас оставь меня одного и присмотри за тем, чтобы меня никто не беспокоил.

Старый слуга почтительно склонился, а так как огонь в камине уже разгорелся, он с чистой совестью оставил своего господина одного.

Принц дождался, пока дверь за Бертрамом закроется, и взял в руки разговорник. Внимательно оглядев его со всех сторон, он сдул налипшие на камень пылинки и, свернув карту, поставил его в центр стола. Тщательно сконцентрировавшись, как учил его в свое время отец, принц накрыл камень ладонями и зашептал нараспев заученные с детства слова. Между его ладоней заструились струи синего дыма, с каждым мгновением дым становился все гуще и насыщенней. Под клубами дыма скрылись его руки, накрывшие разговорник, и край стола. Синий дым, просачиваясь между пальцами, не спешил подняться к потолку, образовав вместо этого небольшое синее облако, раскинувшееся на столе. Произнеся последние слова и убедившись, что все идет как надо, принц убрал ладони и, проведя ими над синим облаком, произнес код, написанный банкиром на листе бумаги. Облако еще больше сгустилось и внезапно прояснилось, открыв вместо грубой столешницы изображение большой комнаты, заставленной книжными полками из красного дерева. В середине изображения появилось простодушное с виду лицо графа Честера. Граф, очевидно, работал в кабинете, когда пришел вызов, и сейчас недовольно хмурился, настороженно вглядываясь в своего собеседника.

– Кто это?! – резко спросил граф, не в силах разобрать мутное еще пока изображение. Внезапный вызов вызвал его явное неудовольствие, код его разговорника хранился под большим секретом и был известен лишь избранным. Разговорник все еще никак не мог настроиться, изображение было мутным и расплывчатым, лицо графа Честера исказила досадливая гримаса, и он протянул руку, чтобы оборвать связь.

– Не спешите, граф. Нам необходимо поговорить, – сказал принц, и рука графа застыла в воздухе.

Камни наконец настроились, и изображение прояснилось.

– Ваше высочество? – удивлено воскликнул граф и, опомнившись, низко склонил голову.

– Да, любезный граф, это я. И признаюсь честно, рад видеть вас в полном здравии, Честер.

При этих словах граф, несмотря на всю свою выдержку, вздрогнул и поднял глаза, полные надежды. Так обращался к нему только отец нынешнего короля, Карл Третий. Не по имени и не по титулу, а по названию домена. И пусть это были всего лишь слова, но старый граф распознал в них рычание просыпающегося льва.

Через полтора часа принц погасил разговорник коротким заклинанием. Туман без следа рассеялся, поверхность стола очистилась. Принц рассеянным движением взял в руки серый, неприметный камень, положил его в ларец и запер на ключ.

Граф Честер не только подтвердил информацию банкира Бартольдо, но и добавил множество нелицеприятных деталей. А под конец разговора прямо предложил принцу избавиться от его венценосного брата и взять спасение королевства в свои руки. Принц повторил графу свой ответ жестко и недвусмысленно. Графу Честеру скрепя сердце пришлось согласиться с его решением. Смерть короля при отказе принца занять освободившийся трон только усугубила бы ситуацию. Разговор закончился на тяжелой ноте, прежде несокрушимое королевство стояло сейчас на коленях в ожидании последнего удара. Принц потушил разговорник, сопровождаемый укоризненным взглядом старого графа.

Георг подошел к камину, сжег в нем листок с кодом доступа к разговорнику графа Честера, предварительно запомнив его наизусть, и, выпрямившись, позвал слугу.

– Бертрам, – сказал он, когда слуга откликнулся на его зов, – сегодня чудная погода для рыбалки, подай ветровку и кожаные сапоги.

Верный слуга только поклонился в ответ, ничем не выразив своего неудовольствия, хотя ловля рыбы, на его взгляд, не относилась к числу занятий, приличествующих принцам крови, будучи уделом по большей части простолюдинов. То ли дело благородное искусство охоты. Но как говорится, «хозяин барин», и, легонько вздохнув, Бертрам пошел за сапогами и ветровкой, заодно предусмотрительно наказав Агирье приготовить хлеба, сыра и фляжку с вином. День клонился к обеду, а господин вряд ли вернется рано.

Росинка, несмотря на всю свою внешнюю браваду, постучала в ворота с видимой робостью. Деревенский плотник отличался скверным и неуживчивым характером. Он приехал в рыбацкую деревню совершенно один, издалека и относительно недавно. Поселившись на отшибе, нелюдимый плотник за прошедшие три года так и не завел ни с кем дружбы или хотя бы приятного знакомства, что было весьма удивительно, ведь люди в прибрежной деревушке отличались веселым характером и открытым нравом. Но новый плотник не отвечал на шутки, не шутил сам и избегал шумных компаний. Он вообще старался не разговаривать, обходясь минимумом слов и предпочитая объясняться жестами. Обладая при этом угрюмым тяжелым взглядом и звероподобной внешностью, новый плотник любую попытку сблизиться встречал лишь злой гримасой и пренебрежительным фырканьем. Не будь он таким хорошим мастером, быть бы ему битым или изгнанным. А так… другого плотника в деревне все равно не было, вот и мирились с его неуживчивым характером, постепенно привыкнув и даже воспринимая его за своего рода местную достопримечательность.