Сердца в Атлантиде - Стивен Кинг

— Он хочет быть с тобой, — прожурчал нестерпимый голос. — Ядумаю, мы прихватим и его, Тед. У него нет врожденных способностей ломателя,тем не менее.., все сущее служит Владыке, ты же знаешь. — Снова нестерпимыепальцы принялись поглаживать его шею.

— Все сущее служит ЛУЧУ, — сказал Тед сухо и наставительносвоим учительским голосом.

— Пока еще, но долго это продолжаться не будет, — сказалнизкий человек и засмеялся. От этого звука Бобби чуть не наложил в штаны.

— Прихватим его, — сказал еще один голос. Властный. Да, онивсе говорили как-то одинаково, но вот с этим он говорил по телефону, решилБобби.

— Нет! — сказал Тед, и его руки сжались на спине Бобби. — Оностанется здесь!

— Кто ты такой, чтобы отдавать нам распоряжения? — спросилглавный из низких людей. — Как ты зазнался, Тед, за короткий срок свободы.Каким надменным стал! А ведь скоро ты окажешься в той самой комнате, в которойпровел столько лет со всеми остальными, и если я говорю, что мальчик отправитсяс нами, он отправится с нами.

— Если вы заберете его, вам и дальше придется силой брать отменя то, что вам требуется, — сказал Тед. Голос его был очень тихим, но и оченьсильным. Бобби обнял его, как мог крепче, и зажмурился. Он не хотел большевидеть низких людей, никогда-никогда! А хуже всего было то, что в чем-то ихприкосновение было как у Теда — оно открывало окно. Но кто захочет смотреть втакое окно? Кто захочет увидеть высокие красногубые ножницы, которые онинапоминали формой? Кто захочет увидеть того, кому принадлежит этот красныйглаз?

— Ты ломатель, Тед. Ты был сотворен для этого. И если мыприкажем тебе ломать, ты будешь ломать, черт побери!

— Принудить вы меня можете, я т так глуп, чтобы думать,будто вам это не по силам.., но если вы оставите его здесь, то я добровольнопредоставлю вам то, что вам нужно… А я могу дать куда больше, чем вы в силахдаже.., впрочем, возможно, вы в силах вообразить, что я подразумеваю.

— Мне нужен этот мальчик, — сказал главный низкий человек,но уже задумчиво. А может, и с сомнением. — Мне он нужен, как хорошенькаябезделушка, чтобы преподнести Владыке.

— Не думаю, что Багряный Владыка поблагодарит тебя забессмысленную безделушку, если она станет помехой его планам, — сказал Тед. —Есть один пистолетчик…

— Пистолетчик, ха!

— Однако он и его друзья достигли пределов Конечного Мира, —сказал Тед, и теперь у него в голосе тоже появилась задумчивость. — Если ядобровольно предоставлю вам то, что вам нужно, и избавлю вас от необходимостиприменять силу, возможно, я сумею ускорить все лет на пятьдесят, если небольше. Ты же сам сказал, я ломатель, сотворен и рожден для этого. Нас не такуж много, и вы особенно нуждаетесь во мне. Ведь я — самый лучший.

— Ты льстишь себе.., и переоцениваешь свою ценность дляВладыки.

— Неужто? Не знаю, не знаю. Пока Лучи не переломятся, ТемнаяБашня будет стоять… Нужно ли мне напоминать об этом? Стоит ли рисковать из-заодного мальчика?

Бобби понятия не имел, о чем говорил Тед, да это его и неинтересовало. Он знал только, что решается его жизнь — здесь, на тротуаре передбриджпортской бильярдной. Он слышал шелест плащей низких людей, чувствовал ихзапах. Теперь, когда Тед снова прикоснулся к нему, он ощущал их даже болеечетко. Вновь его, глаза жутко зазудели сзади. Зуд этот как-то странно гармонировалс гудением у него в голове. Черные точки плавали в поле его зрения, и внезапноон понял, что они означают, зачем они. В “Кольце вокруг Солнца” КлиффордаСаймака людей в другие миры уносил волчок — они следовали его поднимающимсяспиралям. На самом же деле, пришел к выводу Бобби, это делали точки. Черныеточки. Они были живыми…

И еще они были голодными.

— Пусть решит мальчик, — сказал наконец предводитель низкихлюдей. Его палец — живой прутик — вновь погладил шею Бобби. — Он так тебялюбит, Тедди. Ты же его те-ка. Ведь верно? Это значит друг-судьба, Бобби-бой.Ведь этот старый прокуренный Тедди для тебя он и есть, верно? Твой друг-судьба?

Бобби ничего не сказал и только прижал холодноеподергивающееся лицо к рубашке Теда. Теперь он всем сердцем раскаивался, чтоотправился сюда — он бы остался дома, спрятался бы под кроватью, знай он правдуо низких людях, — но, да, Тед, наверное, его те-ка. Про судьбу и всякое такоеон ничего не знал, он же еще мальчик, но Тед — его друг. “Парни вроде нас, — унылоподумал Бобби. — Парни вроде нас”.

— Ну, и что ты чувствуешь теперь, когда увидел нас? —спросил низкий человек. — Хочешь отправиться с нами, чтобы быть близко отстарины Теда? Может быть, видеться с ним по нечетным воскресеньям? Беседовать оли-те-ра-ту-ре со своим милым старым те-ка? — И вновь жуткие пальцыпоглаживают, поглаживают. Гудение в голове Бобби усилилось. Черные точки сталижирными и похожими на пальцы — манящие пальцы. “Мы едим горячим, Бобби, —прошептал низкий человек. — И пьем горячим тоже. Горячим.., и сладким”.

— Прекрати! — рявкнул Тед.

— Или предпочтешь остаться с матерью? — продолжал журчащийголос, игнорируя Теда. — Ну, конечно же, нет. Мальчик с твоими принципами?Мальчик, открывший для себя радости дружбы и литературы? Конечно же, тыотправишься с этим старым хрипуном камай, верно? Или нет? Решай, Бобби, Сейчасже. Зная, что ты решишь, то и будет. Теперь и во веки веков.

Бобби, как в бреду, вспомнились красные, будто вареные раки,рубашки карт, мелькающих под длинными белыми пальцами Маккуона. “Вверх и вниз,понеслись, туда-сюда, смотри куда, все по мерке для проверки”.

"Я не прошел, — подумал Бобби. — Я не прошел проверку”.

— Отпустите меня, мистер, — сказал он тоскливо. —Пожалуйста, не берите меня с собой.

— Даже если это означает, что твой те-ка должен будетостаться без твоего чудесного и живительного общества? — Голос улыбался, ноБобби почти языком ощутил саркастическое презрение под его добродушием ивздрогнул. С облегчением, так как понял, что скорее всего его отпустят. Состыдом, так как знал, что струсил, поджал хвост, пошел на попятный. Все то, вчем герои в фильмах и книгах, которые он любил, никогда повинны не были. Ногероям в фильмах и книгах никогда не приходилось сталкиваться с чем-либо вроденизких людей в желтых плащах или кошмара черных точек. И то, что Бобби увиделздесь перед “Угловой Лузой”, ведь далеко не было самым худшим. Что, если онувидит остальное? Что, если черные точки затащат его в мир, где он увидит людейв желтых плащах такими, какие они на самом деле? Что, если он увидит фигурывнутри личин, в которые они облекаются для этого мира?

— Да, — сказал он и заплакал.

— Что — да?