Брачные игры чародеев - Артем Тихомиров

— Граф, вы можете побыстрее? — рявкнул второй всадник, в котором я узнал Слядена Исирода. — Если крэндели очухаются, они вернутся!

— Вернутся? Их напугало чудовище!

— Никакого чудовища нет. Это я создала иллюзию, чтобы их спугнуть! Ну же, Браул, перестань притворяться березовым пеньком!

Тем не менее я продолжал это делать. В целом ситуация прояснилась, но оставался вопрос, напрямую касающийся чудо-коня.

Я указал на восьминожку:

— Где ты его взяла, Гермиона?

— Не все ли тебе равно, на чем спасаться от людоедов? — спросила юная волшебница.

— Нет, не все равно! Откуда я знаю, что этот кадавр выкинет в следующий момент!

— Леопольд, ты собираешься что-нибудь выкинуть в следующий момент? — спросила Гермиона, наклоняясь к конской голове.

— Если он и дальше будет измываться надо мной, я выкину, — ответил конь. — Я лягну его копытом или даже несколькими. У меня их целая куча — выбирай, какое хочешь!

И Леопольд, бывший фокстерьер, а ныне представитель непарнокопытных, фыркнул и показал мне зубы. Чтобы я, значит, не сомневался в его решимости.

— Браул, быстрее! — простонала Гермиона.

Крики крэнделей, все более сердитые, разносились по лесу и имели явную тенденцию приближаться к нашему шалашу. Вероятно, даже не будучи гениями, дикари сообразили, что никакого ужасного монстра не существует и над ними кто-то подшутил. И ведь нет чтобы посмеяться и пойти домой, похлопывая друг друга по плечу. Ничуть не бывало. Крэндели хотели докопаться до истины и расквитаться с заезжими юмористами.

— Идут! Идут!

С этими словами из-за дерева выпорхнуло страшноватое создание с телом горгульи и головой Тристана Профитроля. Махая кожистыми крыльями, оно зависло над полянкой. Улыбка, подаренная мне отпрыском влиятельнейшего герцога, была еще зубастее.

Ну настоящий монстр! Брр!

— Улюлю! Это я сам превратился! — сказал Тристан, сияя. — По трансформации у меня всегда были пятерки!

Я решил, что удивляться не стоит.

— Идут! — заржал Леопольд, поднимаясь на дыбы. — Сматываемся!

Гермиона вцепилась ему в гриву, чтобы не упасть.

— Карамба! — крикнул Тристан и взмыл вверх, готовя рогатку и металлические шарики. — Ну, я им покажу! Бегите, я прикрою!

Первые стрелы и копья со свистом пронзили воздух, и Леопольд дико заржал. Гермиона пискнула: острая штуковина пролетела возле ее головы. «Ну, знаете!» — подумал я, прыгая с места в карьер. В более мирных обстоятельствах и не в такой нервозной обстановке я бы никогда не проделал этот трюк. Слишком уж он экстремален для человека, привыкшего к полурастительной жизни под сенью родной крыши. В общем, не успело сердце стукнуть три раза, как я уже сидел на крупе у Леопольда и вонзал когти в Неистового Странника. Сляден в свою очередь вцепился в Гермиону. Это был единственный приемлемый для нас способ удерживать равновесие.

— Бежим! Караул! Убивают! — проорал Леопольд и ломанулся через заросли.

— Надо выехать из леса! — завопил Сляден, стиснутый между мною и волшебницей. — Крэндели никогда не покидают его пределов! На ровном месте мы спасемся! На север!

Никто не возражал. В эту минуту ни один не испытывал желания вступать в диспут.

— На север! — напомнил Неистовый Странник еще через минуту бешеного галопа через заросли.

— А где север? — донеслось до нас испуганное верещание Леопольда.

Пришлось признать, что подобные важные сведения были сейчас для нас недоступны. Согласитесь, трудно ориентироваться на местности, если вас несет неизвестно куда чокнутая коняга с восемью ногами, а по лицу и другим частям тела безжалостно хлещут ветви.

— Чтоб я еще когда уселась верхом! — воскликнула Гермиона где-то впереди.

Я пытался хоть что-то разглядеть, но ничего не получалось. Мир наполнился треском и зеленым мельтешением, а также энергичным подскакиванием на лошадином крупе. Я начал подозревать, что в скором времени катапультируюсь со своего места, прихватив с собой заодно и отшельника, но внезапно Леопольд затормозил. Все, кто сидел на его спине, сложились гармошкой и надавили на Гермиону. Сляден Исирод хрюкнул, когда воздух вышел из него до последней молекулы, а я так прикусил язык, что испугался за его дальнейшую судьбу. Что касается моей сестрицы, то она не выдержала давления. Ее вытолкнуло вперед, и она пролетела над головой Леопольда, словно гигантский нетопырь, облаченный в костюм для верховой езды. Я успел заметить лишь ее испуганные глаза и сам покатился вперед. Кончилось тем, что Сляден сыграл для меня роль подушки, на которую я приземлился ногами кверху.

Заметили странность? В последнее время я все чаше хожу не с высоко поднятой головой, исходя из тезиса, что волшебник — это звучит гордо, а принимаю весьма странные положения относительно горизонта. И это я, отпрыск древнейшего магического рода! Сынок своей родительницы, известной и могучей чародейки Эльфриды Невергор! Аристократ, вхожий в самые богатые и элитные клубы Мигонии! Пристало ли мне каждые пять минут переворачиваться кверху дыбом, скажите на милость? И во имя какой такой цели?

Никто не пытался мне это объяснить. Отовсюду раздавались стоны, будто я попал в камеру пыток. Громче всех стонал Леопольд. Оказалось, что препятствием на его пути к спасению была старая каменная стена, сложенная из неправильных блоков. В щелях между ними росла трава, и плющ вился где ему вздумается.

Поняв, что стену ему не перемахнуть даже с дополнительным комплектом копыт, наш чародей приуныл. Не стоило забывать, что по пятам нас преследовали кровожадные людоеды, и их крики становились все ближе. Оставалось лишь проникнуться уважением к такой дикарской целеустремленности.

Утвердившись на ногах, я немного покачался, словно осина на ветру, и спросил, как дела.

Гермиона выругалась. Она редко делала это, потому как девицей была воспитанной, однако сейчас чаша ее терпения переполнилась, и волшебница вспомнила, что знакома с парой дюжин крепких выражений из словаря портовых грузчиков. Выбравшись из зарослей, Гермиона сказала, что пора принять бой. По ее словам, убегать вечно она не собирается, и, хотя ее чародейские силы на исходе, она сумеет подарить крэнделям несколько хороших зуботычин.

Глядя на бедняжку, я усомнился в ее боевых качествах. Приключения сказались на ней не лучшим образом, чем на мне. Гермиона напоминала побитую жизнью бродяжку, и даже лохмотья дорогого костюма для верховой езды не спасали положения.

Со мной было еще хуже. Я чувствовал себя, как домашняя тапка, которой вволю наигрался щенок, и почти сравнялся с ней по уровню изорванности.

— Где Тристан? — спросила Гермиона.

— Наверное, пал смертью храбрых, — ответил я.

— Не шути так. Ойли Профитроль за это открутит нам руки и ноги.

— Ты права. Если раньше нас не съедят крэндели. А они приближаются, — добавил я.