Элегия Мёртвых - Дарья Кадышева

Она заплутала во тьме, откармливая вечно голодных бесов мучениями смертных. Они ведь никогда не будут сыты. А её жажда... Она неутолима.

Взгляд Кенсорина был мягким. Преклонные года наложили на его лицо отпечаток, однако тело не обрюзгло и не изменилось, впрочем, как и у всех илиарских воинов в его возрасте.

Его рука вспорхнула над её плечом, невесомо и легко. Прикосновение, которому нужно разрешение.

– Лек должен умереть. Я дала клятву, – промолвила она, приподнимая плечо.

Ладонь илиара легла на него, согревая даже через ткань мантии.

– Необязательно потрошить княжества, чтобы исполнить её, – заверил Кенсорин. – Эту войну надо остановить.

– Что мы можем против Фанета? Его считают мессией. Жутким Генералом, воплощением Ахтораса.

– Я помню его ребёнком. Мне думалось, что годы и битвы выгонят всю эту ересь из его головы. Но они только закрепили его ненависть к людям..

– По крайней мере он научился отделять их друг от друга. В то время ему что чародей, что лутарийский солдат были одинаковы, – отметила чародейка. – Не знаю, чем думал Дометриан, когда оставил его во главе перед отплытием.

– Он руководствовался привязанностью к Фанету, – сказал Кенсорин. Вокруг запавших глаз отчётливо проявились морщины, когда он вдруг нахмурился: – Почему он ещё не вернулся? Он был бы здесь после первой же весточки о том, что Фанет собрался двигаться в княжества.

– Кто-то перехватывает письма. Или подделывает их, – предположила Дита. – Но ты же понимаешь, чьих рук это дело?

Он поднял на неё взор. Рука сжала плечо. Где-то в соседнем квартале раздался вопль.

– Я соберу тех, кто хочет выступить против него, – пообещал он. – Народу много не наберётся. Пока это всё, что я могу. За мной следят.

– И сейчас?

– Возможно.

Дита сменила положение, вставая так, чтобы закрыть Кенсорина собой от окон в домах напротив.

– Тогда будь осторожен, любимый, – шепнула она. – Не гневи эти глаза.

– Пусть они лучше увидят нас, чем до их ушей дойдут наши беседы, – илиар притянул её к себе, обнимая за талию.

Дите пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на Кенсорина. Бледное шершавое пятно ожога сливалось в сумерках с уцелевшей кожей, становясь почти незаметным. Уставшие глаза светились прохладной зеленцой, как нефрит на солнце.

– Мне нужно найти Иветту, – прошептала она. – Я не могу сидеть здесь, пока она где-то там, идёт по следу Безумца. Он же её... Проклятье...

– Тшш, – над ухом полоснуло жаркое дыхание илиара. – Отправляйся за ней. Я позабочусь о том, чтобы никто об этом не узнал.

– Но Фанет...

– Я разберусь с ним, – он отстранился и тронул мозолистой ладонью лицо чародейки. – Твоё отсутствие никто не заметит. Я обещаю.

Пальцы его взялись за подбородок Диты, вынуждая её встать на цыпочки. Поцелуй Кенсорина был таким же, как и его слова, – сдержанным, неторопливым. Она затаила дыхание, продлевая мгновение и ощущая, как в этом обволакивающем её невозмутимом море тонули все тревоги. Его тёплые воды вымывали из памяти всё. Даже слова на осколках церковных табличек.

1. Древние – так называют эльфов, проживавших на Скалистых островах до ухода и последующего разделения их народа на две линии.

2. Фэктх дурох (мэнке) – непереводимое ругательство.

3. Эйнхтра скомар ди ар хунд (мэнке) – Позорной смерти этим псам.