Кровь и Пламя - Максим Вишневенко

— Что было потом, месье де Тулон? — спросил старый некромант.

— Потом я помню Серафиму, направляющуюся ко мне, а после я уже был на пути в Париж. Ещё при жизни я пытался вспомнить, что было между этими двумя моментами, но у меня нет этих воспоминаний.

— Зачем Вы направлялись в Париж, месье?

— Я знал, что должен ехать в Министерство Магии, потому что они хотели отдать мою Натали этому мяснику Смиту. И я должен был её защитить.

— Почему Вы направлялись в Париж, месье?

Голос снова замолчал, примерно на минуту зал погрузился в тишину. Даже Серафима уже не дёргалась в кандалах, лишь безмолвно сидела в кресле, смотря сквозь де Ноайя.

— Месье де Тулон, Вы знаете, почему направлялись в Париж? — Талейран-старший продолжал задавать вопросы.

— Нет, месье Талейран-Перигор.

— Думаю, на этом можно завершать, — некромант улыбнулся и посмотрел на де Ноайя, тот кивнул, — Мадемуазель де Алонсо, Вам есть что сказать своему учителю?

— Спасибо, — голос Натали задрожал, но она справилась с волнением и с выступившими слезами, — Спасибо, мэтр, за то, чему меня научили.

— Прости меня, — голос Жана де Тулона прозвучал с нежностью.

Наступила на некоторое время тишина, а затем Талейран-старший завершил ритуал.

***

(20 августа)

В кабинет Канцлера Магической Германии зашёл крайне раздражённый Виктор Шваниц. Вильгельм Эрнст, который стоял у стола, мгновенно обернулся в его сторону:

— Уже успел прочитать творчество этого деятеля с островов?

— А у вас тут, я смотрю, пятничные чтения проходят? — мрачно ответил тот, сидевшая на диване Марта Мюллер тяжело вздохнула, Мориц Мекленбургский повёл плечами.

— Я не успел прочесть, меня поймали на полдороги в Гессен вообще, — он недовольно поджал губы.

— Сдаётся мне, я тебе жизнь спас, — бросил в его сторону Вильгельм.

— А мы сейчас тут собираемся заслушать послание этого блондинчика? — раздражённо спросил Виктор, прошёлся до графина и налил себе виски.

— Герр Шваниц, Вы сегодня сколько спали? — усмехнулся Эрнст.

— Меньше, чем любой из вас, — он пригубил виски и поморщился.

— Виктор, мне кажется, или Вы слишком много общаетесь с русскими, раз стали начинать утро с алкоголя? — Мюллер улыбнулась и потёрла глаза, — Налейте мне тоже, пожалуйста, будьте так любезны.

— Фрау, а Вы, если мне память не изменяет, работали с русскими уже тогда, когда наш дорогой Мориц ещё не родился? — Виктор расплылся в улыбке, плеснул виски в стакан и протянул женщине.

— Два раза не родился, — благодарно кивнула та и взяла стакан.

— Кайнцауберы называют это эйджизмом, — картинно скривился Мориц.

— Вы закончили со своим предпенсионным алкоголизмом? — ворчливо произнёс Эрнст, присев на край стола.

— Давай, врубай это дерьмо, — Шваниц отошёл к стене, опёрся спиной на неё и отпил виски.

Канцлер Германии пожал плечами, вытащил волшебную палочку и коснулся расстеленной на столе газеты, произнося заклинание. Тотчас молодой с небольшой хрипотцой голос раздался в кабинете:

— Я рад приветствовать всех волшебников свободной Европы, что могут сегодня прочесть моё обращение. Я знаю, что одновременно меня читают не только жители Магической Британии, но и Франции, Испании, Португалии, Италии, Скандинавских стран, а также, конечно же, Германии. Ещё я знаю, что эта речь будет опубликована в прессе Магической Америки, потому особенно отрадно знать, что в столь трудный час, когда в нашем мире вновь наступают поистине тёмные времена, я свободно могу говорить для тех, кто всё ещё готов встать на пути накатывающей с востока тьмы.

Марта закатила глаза, покачала головой и отпила виски, а голос продолжал звучать:

— Считаю также большой честью быть услышанной магическим населением Соединенных Штатов Америки, а также лично Президентом Магического Конгресса Управления по Северной Америке. Несмотря на свои многочисленные и непростые обязанности, которых мистер президент не ищет, но от которых и не бежит, он счел возможным выступить на нашей стороне в столь непростой час, дав мне тем самым возможность выступить с обращением не только к народам свободной Европы, но и к братскому народу Америки. Я знаю, что в своей речи, что будет также опубликована на страницах американской прессы, мистер Президент выразит желание, которое, я не сомневаюсь, совпадает и с вашим, чтобы я чувствовал себя свободным честно и откровенно поделиться с вами своими соображениями о положении мировых дел в наши трудные и беспокойные времена. Я с готовностью воспользуюсь предоставленной мне свободой и думаю, что имею право на это, тем более что те честолюбивые цели, которые я ставил перед собой в пору своей юности, давно уже достигнуты мною, намного превзойдя самые смелые мои ожидания. В то же время я хотел бы со всей определенностью подчеркнуть, что я говорю от лица всего британского магического сообщества, от лица каждой семьи, но вы все должны понять, что в моих словах не следует усматривать ничего, кроме того, что вы услышите.

Виктор мрачно оглядывал комнату. Мориц внимательно слушал, иногда качая головой. Вильгельм стоял, скрестив руки на груди. Марта болтала виски в стакане.

— Чтобы волшебники, живущие по всему миру, действительно чувствовали себя в безопасности, они должны быть защищены от двух чудовищных мародеров: войны и тирании, — голос Министра Магии Великобритании продолжал звучать, — Все мы хорошо знаем, какие ужасные потрясения переживает рядовая семья, когда на ее кормильца обрушиваются проклятия войны, принося бесчисленные страдания также и тем, ради благополучия которых ой трудится в поте лица. С высоты своего опыта мы с ужасом оглядываемся на те страшные разрушения, которым подверглась Европа в середине прошлого столетия, во многом лишившись своего былого величия. Когда в результате черных замыслов злодейских умов, поощряемых агрессивными устремлениями могущественных магловских правительств, на огромных просторах земли разрушаются сами устои цивилизованного общества, простым волшебникам приходится сталкиваться с такими невероятными трудностями, с которыми они не в состоянии справиться. Они видят окружающий мир обезображенным, распавшимся на куски, превращенным в страшное месиво.

Когда я пишу эти строки в этот тихий, погожий день, я с содроганием думаю о том, какие тяжкие времена пережили наши предки и через какое страшное время сумели пройти, когда на землю крадущейся походкой пришёл незваный гость — голод. Существует выражение "неисчислимая сумма человеческих страданий". И в самом деле, кто может сосчитать, чему равна эта сумма? Наша первостепенная задача — более того, наш высочайший долг — уберечь жилища простых волшебников от ужасов и потрясений еще одной такой же войны, и в этом, я думаю, все со мной согласятся. И здесь мне хотелось бы воззвать ко всем вам и предостеречь: сейчас прямо в центре Европы