Голос из Тьмы - Настя Полос

— А если она умрет? Или ты? Вы оба теперь в большой опасности!

— Она не умрет! — крикнул он, а потом тише добавил: — Не умрет.

Имран отпустил меня, замер. Несколько мгновений его взгляд оставался пустым. А потом он посмотрел на меня, зло прищурившись.

— Ты бы не сделал того же для Теодоры?

Я поджал губы. Я сделал бы что угодно, лишь бы уберечь ее. Имран не знает… не знает, как несколько недель я обдумывал план о том, как спасти ее, уберечь… Я бы сбежал вместе с ней, оставил все позади! К дэволам вселенную!

— Лучше подумай о том, как Теодора отреагирует, когда увидит твою свадьбу с Велассией.

Имран умел резать по самым больным местам.

— Я не женюсь.

Имран хмыкнул, прикусив нижнюю губу.

— Я не женюсь, — твердо произнес я. — Плевать, что думает гребаный Кловисс.

— А ты изменился, — с намеком на усталую улыбку произнес Имран. — Интересно, это она влияет так на тебя?

Я оставил вопрос без ответа и просто вышел из комнаты. Может, это Теодора изменила меня, а может, я, наконец, понял, для чего я живу и что должен делать. А когда под твоими ногами появляется хоть какая-то опора, стоять становится проще.

Мы не удивились, когда увидели Джессику и Теодору за столом. Конечно, они не ушли.

Имран подсел к Джесс и поднес ее руки к губам. Нежно поцеловал и улыбнулся. Между ними проходил молчаливый диалог. Пытливый взгляд девушки прояснялся, грустнел, а потом она кивнула.

Коротко пересказав слова Кловисса, мы стали ждать реакции.

Теодора устремила взгляд в сторону, молчала. На ее лице читалось безразличие. Я подсел к ней, сжал колено. Никакой реакции.

Может, она слышала о Велассии?

Сердце сделало кульбит, и я не выдержал, двинулся по нашей цепочке магией. Теодора не один раз прощупывала наши эмоции, не совсем понимая, что это достаточно интимная вещь.

Магическое прикосновение походит на поглаживание рукой изнутри. И если Имран чувствовал ее касания пусть и весомо, но внушительно, то, когда Теодора врывалась ко мне, казалось, что меня разносит штормом, гигантской волной. Внутренний зверь каждый раз одобрительно рычал, желая получить хоть каплю внимания. Ну а я не был против. Хотел, чтобы она лучше понимала меня.

Не отрывая от нее взгляда, я мягко коснулся связующей нити и направился прямиком по ней. Такие вольности позволяют себе только поделившие душу, но сейчас я слишком волновался за нее, чтобы соблюдать дэволовы правила.

Со стороны я просто сидел, глядя на нее, но мое нутро путешествовало по туннелю, созданному магией.

Я попал в темноту, холодную до дрожи, пронизывающую кости. Иногда наше сознание создает подобные стены, чтобы отгородиться от чужого вмешательства. Меня это не испугало. Я двинулся дальше, пробираясь сквозь дымку, и вновь наткнулся на стену. Дотронувшись, я ощутил отрешенность, отчаяние и страх.

Я стушевался. Нужно покинуть ее голову прямо сейчас. Однако я заметил кое-что необычное. На противоположной стороне была дверь. Высокая, черного цвета. От нее веяло чем-то сторонним, чужим. Старым. Вокруг нее пульсировали потоки энергии, защищающие то, что внутри. Неведомая сила потянула меня туда, но стоило только коснуться, как меня вышвырнуло прочь.

— Какого черта ты творишь?!

Надо мной сидела Теодора. Ее глаза пылали злостью, и мне даже показалось, что где-то там показались отголоски той силы.

— Я хотел проверить, — сбивчиво попытался ответить я.

— Мог бы спросить, а не копаться у меня в мозгах! — сквозь зубы процедила она. — Тем более без разрешения!

— А ты разве спрашиваешь?

Я понял, что сказал лишнего, когда лицо Теодоры густо покраснело.

— Нам надо собраться, — безэмоционально ответила Теодора, а потом резко поднялась и вышла из комнаты.

Следующие два дня прошли как в тумане. Девушки собирали вещи и заканчивали дела. В университете Джессика взяла академический отпуск, с работы она уволилась. Несколько вечеров они провели дома в компании своих друзей.

С Теодорой после того случая мы не разговаривали. В те редкие разы, когда мне удавалось поймать ее взгляд, она выглядела отрешенной и потерянной.

В последний день Джессика заявилась с опухшими от слез глазами, а Теодора даже не появилась, сразу закрывшись в своей комнате.

— Мы сказали, что мои родители нашли меня. — Влага собралась на глазах Джессики, когда она стала рассказывать, что произошло. — И мы едем к ним. Вместе с Теодорой. Они хотели с нами, готовы были бросить все и пойти с нами! — она сорвалась на рыдания. Имран уже был рядом, придерживал за плечи и целовал в макушку. — Они не слушали нас! И тогда Теодора… она… она сказала, что больше не хочет видеть их. Особенно Кевина, после его слов на вечеринке. Видели бы вы его лицо!

Джессика снова заплакала, закрывая рот рукой.

Я не стал задерживаться и сразу направился к Теодоре.

Я постучал, никто не ответил. Но дверь была открыта, поэтому я зашел.

Теодора сидела на краю кровати, а на ее руках обосновалось темное облако. В комнате было мрачно, и даже свечи не разгоняли тьму. Теодора находила отдушину и покой в бездушных тварях, закрываясь от нас.

— Ты что-то хотел? — сухой голос ударил меня не хуже пощечины.

— Увидеть тебя.

Облачко перепрыгивало с ее рук на плечи и обратно. Еще на поле я поразился умению пользоваться этой силой. Похожие способности я видел только у одних существ, и, слава Такал, у Теодоры с ними ничего общего.

Я осторожно приблизился. Сел перед ней, опускаясь на колени, и взял холодные ладони в свои.

— Поговори со мной, — умолял я. В ответ молчание. — Я не должен был лезть в твою голову. Прости меня, Теодора. Но я так… волновался. Мне стало страшно за тебя.

Впервые я позволял себе такое откровение.

Теодора подняла на меня взгляд.

— Я не злюсь, честно. Мне просто… — она замялась.

— Стало страшно, — закончил я за нее.

Теодора кивнула и пристально посмотрела на меня, ища признаки осуждения. Но она никогда не найдет их, не увидит.

Вдруг ее губы так сильно задрожали, а лицо зашло судорогой.

— Игнар, — срывающимся голосом пролепетала она, — я не хочу умирать!

Внутри меня что-то надломилось, безвозвратно теряясь. Женщина, что стала дороже жизни, тряслась в моих руках. А я ничего не мог сделать.

— Я не хочу, чтобы ты умирал!

Я поцеловал ее ладони. Такие холодные!

— Костани, я клянусь тебе, я буду рядом. — Я приподнялся, ловя ртом соленую каплю на щеках. — Я буду защищать тебя! —