Тотем Козерога - Сергей Джевага

Белые пушистые подушки облаков превратились в черные обгоревшие туши. Меж ними проскакивали злые красные молнии, гремел гром. Прозрачное жаркое пламя охватило каждое облако, жадно лизало и глодало. Багровые языки пожирали туманные клочья, поднимались к бездонному небу и превращались в толстые столбы черного дыма. Раздавался треск, шипение. В раскаленном Аду метались фигурки крылатых людей. Поднебесные жители кричали от боли, вспыхивали как сухая трава и падали искореженными дымными головешками. На лету распадались золой, разваливались на куски.

Ты виноват! – прогремело в мозгу. – Ты убил их! Если бы не твоя глупость и дурацкое желание, то крылатые люди жили, пели песни и радовались существованию. Убийца! Еретик! Предатель!..

– Нет! – всхлипнул я. – Нет…

Небо почернело от дыма и пепла. Глубокую лазурь закрыло жирными столбами, пламенем. Медленно падал дождь из пылающих перьев и пуха. То тут, то там стучали небольшие обугленные комочки – останки крылатых. Прекрасный солнечный мир, беззаботный и счастливый, превратился в обгорелый труп, пустую оболочку.

В спину ударил раскаленный кулак, уши заложило от рева и близкого грохота. Я оглянулся, в испуге вытаращил глаза. Степь горела. От края до края полыхало море огня. К облакам поднимались дымные столбы, рвались длинные языки пламени. Ветер окреп, уверенно гнал стену огня прямо на меня. Не отрывая взгляда от надвигающейся опасности, я поднялся на ноги. Отступил на шаг, второй… А потом развернулся и побежал. Ветер и пламя словно того и ждали. Взвыли и загудели, бросились вдогонку.

Меня обгоняли обгоревшие перья и пепел, под ногами мягко шуршала трава. Невыносимый жар опалял спину. Я чувствовал, что рубашка тлеет, начинает гореть. Пламя в небе, пламя позади. И нет выхода. Лишь бежать, бежать… пока хватит сил, пока бьется сердце. Стопы чаще попадали не в сочную траву, а в тлеющие угли. Острые сухие стебли царапали пятки. Я хрипел от боли, захлебывался собственным криком. Стена огня нагоняла, ветер бросал в спину полыхающую траву, раскаленный пепел. В ушах нарастал грозный гул – стихия близко. Пот заливал глаза, невыносимо щипал открытые раны, ожоги. Я уже почти ничего не видел. Мчался на подгибающихся ногах, ориентировался по звукам и запахам.

– Ты виноват! – гремело и хохотало Пламя. – Я покараю тебя!

– Ты ответишь! – свистел Ветер. – Отступник!

– Убийца! – шептало Небо. – Что ты натворил?..

Я молчал, берег дыхание. Спустя секунду понял, что проигрываю. Сердце разрывалось, воздух больше не желал проветривать легкие. Пламя обступило со всех сторон, глодало кожу, впивалось в мясо. Не поддамся! – промелькнула упрямая мысль, придала сил измученному телу. Я вырвался из колючих объятий огня, рванулся вперед.

Муть перед глазами рассеялась, и я увидел невозможную в этом правильном пластмассовом мире огромную дыру в земле. Черная, глубокая и широкая. Края идеально ровные, будто отмерены циркулем. Она могла быть ловушкой, могла привести к смерти. Но у меня не оставалось выбора… Я рванулся вперед, оттолкнулся ногами и рыбкой влетел в черный проем.

Промелькнул осколок темного неба, полыхающие чадным пламенем облака. Спину лизнул огонь, но отпустил, разочарованно загудел где-то далеко вверху. Я окунулся в глубокую беспросветную тьму. В ушах свистел ветер, теребил раны, размазывал кровь и слезы по обожженному лицу. Я раскинул руки, закрыл глаза и отдался на волю судьбы. Парил и кувыркался в теплых потоках воздуха. Но голова не кружилась, желудок не бунтовал. Будто завис в пустоте, среди тьмы и спокойствия. И лишь ветер подсказывал, что двигаюсь, лечу…

Кто я? Где? Что вообще случилось?.. Ответа нет. Я попал в зачарованный круг неизвестности. Но теперь была зацепка – та самая фигурка волшебного зверя. Я вызвал образ перед глазами. Внимательно рассматривал, следил за извивами тела, загогулинами рогов. Порой казалось: вот-вот, еще немножко и вспомню. Но каждый раз путеводная нить ускользала, взлетала выше, подразнивала и манила.

Боль ушла. Раны затянулись, кожа разгладилась. Вслед за изумлением пришла равнодушная сонливость – падаю несусветно долго, сколько до дна не известно. Поспать бы, забыться, отдохнуть… Воздух взревел, падение ускорилось. Дно! – понял я. Попытался сгруппироваться. Но не смог. Тело налилось тяжестью, разум утонул в черноте и безмолвии. Вспыхнул свет, жаркие лучи прошли насквозь. Что-то вымыли, подчистили, но не до конца…

В голове возник надсадный гул, заглушил мысли. Я открыл глаза, огляделся: убегающие вверх и вниз ступеньки, площадка лестницы какого-то учреждения. Стены глухие – ни окон, ни дверей. Но светло – обои, коими заклеен бетон слабо мерцают. Очень тихо. Воздух безвкусный, прохладный…

На губах сама собой возникла счастливая улыбка, в душу хлынул водопад положительных эмоций. Я медленно пошел наверх, потом не выдержал и поскакал по ступенькам. Один пролетик, второй, десятый… Хорошо-то как! Будто всю жизнь только тем и занимался, что бегал по лестнице. Будто?.. Ах-ах, забыл дурак? Это же цель!.. Нет, Цель с большой буквы! Ты всегда тут поднимался. И когда-нибудь в будущем обретешь подлинное счастье. Лестница… Да-да, Лестница Мироздания!

Взгляд радовал чудесный блеск новенькой краски. А цвета? Какие восхитительные цвета! Серо-синий под ногами, бордовые перила, зеленая решетка ограждения… И стены теплого телесного оттенка. Ох-х… А это что? Узор? Ни-че-го себе! Как интересно… Взор прикипел к полоске с краю ступеньки. Узкая, ярко-алая. А на ней черной краской выведен замысловатый узор. Я присмотрелся с радостным любопытством. И неожиданно для себя самого перешел на шаг. А затем и вовсе остановился. Медленно, со скрипом в спине наклонился, принялся жадно разглядывать. Маленькая фигурка сказочного зверя. Верхняя половина – козел, нижняя – змея. Как интересно! Тот, кто красил, обладал оригинальным вкусом.

Нельзя останавливаться! – промелькнула мысль. – Ты должен подниматься непрерывно!

Да-да, – подумал я покорно. – Надо бежать дальше. Грех! Предательство! Нужно наверстать упущенное время!

Радость бытия ушла. Взгляд непрерывно следовал вдоль контура фигурки. С глаз будто сдернули тяжелое покрывало. Сквозь открытую прореху хлынули воспоминания. И я закричал… Невыносимая боль выжигала мозги, плавила нервные окончания. Упал на спину, захрипел. С устрашающей четкостью чувствовал, как возрождается разум. Частички моего «Я» словно разбрызганные по земле капли ртути притягивались друг к другу, сплавлялись в определенную форму. В ту, что помнили и знали задолго до Лестницы… Воспоминания приходили в виде образов, цветных и черно-белых картинок. Порой я слышал лишь голоса, ощущал запахи, прикосновения. Сознание возрождалось, крепло. Медленно, но верно разрывало тенета чужой воли, навеянных мыслей.

Минут пять я полежал неподвижно, заново привыкая к телу. А потом, кряхтя и охая как древний старик, поднялся и присел на первую ступеньку.

– Твою мать! – сочно, от души выругался я. – Угораздило же! И как прикажете понимать…

Всплыли четкие и ясные воспоминания: бой на базе «храмовцев», заточение в холодной камере, путь по темному и опасному Славгороду… Потом дрался со сворой карликов, что на самом деле низшие демоны, навии. Затем родной двор, черный провал подъезда.