Где я? - Сергей Тишуков

закате дня. С утра выступим пораньше, чтобы иметь больший запас светового времени. Девочки, вы на шухере, но не забудьте по расписанию раздать всем пайки. Хомячить придётся на ходу. Нестор, Гизмо, доложите, как найдёте подходящий схрон.

После чего неспешно направил телегу в проход между развалинами, куда ранее скрылись разведчики. Ещё не покинув площадь, отдал распоряжения для наблюдателей:

— Сахраб, Лишай, работаете в паре. Ближе пятисот метров к аномалии не приближаться. Отходите по нашим следам и постарайтесь зафиксировать, как объект поведёт себя встретив препятствие в виде зданий. Некоторые торчат достаточно высоко, чтобы проекция могла продвинуться, не задевая их. Задача понятна?

— Так точно, — ответил Лишай, — Самой явной помехой движению будет «Лестница в небо». Проконтролируем и доложим.

— Удачи, ребята, — пожелал Ломов и впервые оглянулся на притихших от волнения пассажирок.

На плече Забелиной сидела канарейка. Одна из двух, привезённых с Земли для изучения влияния атмосферы.

— Запомнила меня, — оправдывающимся тоном сказала девушка, доставая из пайка галету и разламывая её пополам.

Весь зоопарк выпустили ещё перед прорывом в бункер, а клетки расставили у стены убежища. Корм разложили рядом, надеясь, что животные смогут воспользоваться им, прежде чем научатся добывать пищу сами.

— Животные чувствуют беду задолго до человека, — внезапно заявила Дарья, крепко вцепившись в ремни, оставшиеся от люлек стрелков.

— Я в курсе, Кинолог, — успокаивающим тоном, согласился Дим Димыч и добродушно подмигнул, — Землетрясения там или извержения вулканов. Слышал, что отсутствие интеллекта с лихвой компенсируется обострённым чувством самосохранения.

— В целом верно, командир, но есть одна странность.

— Какая?

— Предчувствие катастрофы вызывает у животных панику. Они не разбираются в причинах. Им этого не нужно. Просто тупо убегают куда-нибудь подальше. А канарейка вернулась.

— Куда клонишь? — не понял Ломов.

— Никуда. Просто странно. Взрыв гранаты был очень мощный. Воздушная волна прокатилась на километр, прежде чем сошла на ноль. По идее, должна была распугать всю живность в округе. А канарейка вернулась.

— Птичка домашняя, — попыталась объяснить поведение канарейки Забелина, — Она никогда не жила на воле и не представляет себе этого. У неё обычный инстинкт самосохранения мутировал. Ей кажется, что рядом с человеком самое безопасное место.

— Вероятно, всё именно так, — тихо согласилась Вероника.

Однако, Ломова подобное объяснение не удовлетворило. Он бывал в горячих точках и знал, как ведут себя птицы. Затихнув на время перестрелки, они, в минуты затишья, в перерывах между боями, всегда возвращались к местам обитания и тут же принимались чирикать, словно звуки стрельбы были досадным недоразумением. Уходили совсем, только если бои продолжались несколько дней кряду.

Но ведь девочки говорили не об одиночном взрыве гранаты? Намекали, что канарейка не чувствовала в приближающейся аномалии никакой угрозы. Неважно, чем та является на самом деле: проекцией или, прикрытым силовым полем, входом в телепорт.

Если это хтонь настолько опасна для людей, то и животные должны бежать от неё, спасаясь как от лесного пожара.

— Авангард, приём! — запросил он по связи Ломов, — Обратите внимание на поведение животных. Если эта хрень опасна, они должны бежать впереди вас.

— Никакой активности не наблюдаем, — доложил за двоих Черов.

— Аналогично, Пешня, — сообщил Лишай, — Я понял ход твоих мыслей. Мы с Сахрабом покинем площадь, когда проекция достигнет бывшего убежища.

Глава 30

В какой-то момент дорога пошла под уклон. Угол небольшой, но ландшафт ощутимо поменялся. Прежде всего здания, мимо которых двигался отряд. Они стали выше. При этом степень разрушения сохранилась. От некоторых домов остались лишь несущие конструкции, но они торчали над реголитом не на привычные пару этажей, а вырастали до четырёх, некоторые, ближе к центру впадины, до шести. Светило, перевалившее за полдень, уже не висело хорошо прожаренным желтком над сковородкой, а жалось к крышам бывших городских небоскрёбов. Так бывает, когда спускаешься с горного плато в долину, разместившуюся в не слишком широком ущелье.

— На воронку от взрыва это не похоже, — высказался Геворкян, озадаченно крутя головой, насколько позволял скафандр.

— Москва тоже на семи холмах расположена, — равнодушно ответил Ломов, продолжая вести телегу по намеченной улице.

Вероятно, когда-то это был либо центральный проспект, либо одна из широких магистралей, разделяющих городские районы.

— Я о другом, Дмитрий Дмитриевич, — не сдавался профессор, крепко пристёгнутый к пассажирскому сидению, — Вам не кажется, что впадина выглядит неестественно? У меня сложилось ощущение, что дома остались прежней архитектуры, а вот толщина песка заметно убавилась. Глупо же предполагать, будто местные зодчие ровняли здания по высоте крыш, нивелируя неровности ландшафта. Да и все заметили, что мы спускаемся в какой-то котлован. Глядите вперёд. Скоро мы пройдём нижнюю точку и склон начнёт подниматься.

— Смотрите на это проще, — предложил Ломов, — Возможно, существуют какие-то преграды для ветра и он не смог надуть сюда то же количество песка, что и в другие районы. Можно предположить, что мы находимся в самом центре древнего мегаполиса? Такое возможно?

— Учитывая все головоломки локации, готов поверить во что угодно, — покачав головой согласился профессор.

— Фенек! — радостно воскликнула Вероника и Ломов невольно взглянул в зеркало заднего вида, чтобы определить направление.

Девушка указывала налево. Метрах в ста, возле голого каркаса бывшего небоскрёба, действительно прыгал ушастый зверёк, напоминающий миниатюрную лисицу. Прыгал не от радости, завидев странную процессию в скафандрах, с единственной самоходной тележкой, а в пылу борьбы то ли с крысой, то ли ещё каким грызуном. Наконец, хищнику удалось перегрызть горло жертве и та затихла. Фенек оглянулся по сторонам, оценивая степень опасности, затем, ухватив добычу за загривок, скрылся за развалинами.

— Жизнь продолжается, — невозмутимо заметил командир.

— Вы обратили внимание, что лисёнок нас не испугался? — спросила Вероника, — То, что он потащил добычу к норе, совершенно нормально для их породы.

— Мы отмахали двадцать километров, — успокоил Ломов, — И находимся в таком состоянии крайней усталости, что никому не сможем причинить вреда.

— Вы шутите, командир? — разочарованно протянула девушка.

— Я противник мусорной информации, засоряющей эфир, — без обиняков заявил Ломов.

— Вы же сами приказали вертеть головами на триста шестьдесят градусов и докладывать, даже если увидим просто суслика, выглядывающего из норки, — обиделась Вероника и, словно для подтверждения высокой степени своей обиды, шмыгнула носом.

— Совершенно верно, Кинолог, но в походном режиме привык получать развёрнутые комментарии от своих подчинённых, с точным местоуказанием целей или возможных помех движению. Вот это вот тыканье пальцем и возглас: «Ой, смотрите, лисичка» — совершенно не годится для доклада. Моё дело вести машину и следить за дорогой, а не вертеть головой, стараясь угадать, где вы увидели животное. И уж тем более, не объяснять его присутствие.

— Извините, командир. Я вольнонаёмная в СОБРе