Игра в классики на незнакомых планетах - Ина Голдин

– Мобильный сел. – Гамлет смерил Клавдия черным взглядом. Клавдий смотрелся богатым и очень противным.

– Мы заказали тебе вина. – Он протянул Гамлету кружку. – А где мой шофер?

– Ему нельзя, он за рулем.

– Гамлет, где Полоний? – уже настойчивее спросил Клавдий.

Гамлет схватил с блюда копченое куриное крылышко и запихал в рот.

– Дядя Клавдий как раз согласился дать тебе денег на университет, – сказала Гертруда, умоляюще глядя на любовника.

Тот кивнул.

– Ты пей, пей, – сказал он Гамлету.

– А вы знаете, – Гамлет прожевал крылышко, – моя мама убила всех своих любовников. Всех! Я даже знаю, где спрятаны трупы. У меня была маленькая красная лопатка, и я помогал закапывать, правда, мама?

– Правда, дорогой, – отозвалась Гертруда. – Только дяде Клавдию это неинтересно.

Она нервно потянулась к бокалу, но там уже ничего не было. Гамлет дал ей свой.

– Не пей вина, Гертруда, – поморщился Клавдий. – С утра наливаешься. А твоему сыну не в университет надо. Я тебе говорил, куда ему надо.

– А вы видели череп на мамином туалетном столике? – не унимался Гамлет. – Это Йорик. Зря, мам, ты его так, он был классный.

– Дорогая, – сказал слегка раздраженный и слегка встревоженный Клавдий, – ты говорила, что это папье-маше!

Гамлет прыснул и едва не подавился куриной костью.

– Так она вам все время врала. Вы ее совсем не знаете.

– Не обращай внимания, – торопливо сказала Гертруда, – у него Эдипов комплекс, ты же знаешь.

– Держу пари, вы и настоящего лица ее никогда не видели.

– Гамлет! – скандализованно воскликнула Гертруда. – Ты уши мне кинжалами пронзаешь! О, пощади!

Он вытянул руку и рванул молнию на затылке матери. Накладное лицо упало на блюдо с оливками.

Образовалась тишина. Клавдий глядел на Гертруду; та пораженно рассматривала свое отражение в зрачках любовника. Подбежавший было к столику официант на цыпочках отошел, сообразив, что момент неподходящий.

Гертруда с выражением дикого ужаса на лице поднесла руку ко рту и вдруг упала замертво, опрокинув стул. Клавдий вскочил. Пока он делал Гертруде искусственное дыхание, Гамлет поменял его стакан на свой и встал, скрестив руки на груди и невозмутимо наблюдая за сценой.

– Гаденыш! – проревел Клавдий, поднимаясь с пола. – Ты убил свою мать!

– Да ведь это вы ее отравили, – пожал плечами Гамлет. – Ну тут одно из двух: или вы ее, или она вас.

Клавдий покачал головой, глядя на распростертое на полу тело любовницы. Ему очень хотелось пить; он механически взял стакан и осушил его в один миг. Лицо его тут же исказилось, и в судорогах он упал на пол.

– Вот, блудодей, убийца окаянный! – прокомментировал Гамлет. – Пей свой напиток! Вот тебе твой жемчуг! Ступай за матерью моей! Смотреть надо, что людям подаете, – сказал он уже в адрес суетящегося метрдотеля

За окном завыли сирены. Гамлет развернулся и очень спокойно направился к двери.

* * *

Горацио с Лаэртом на улице не было. Гамлет огляделся, перешел на другую сторону и стоял там, пока в подъехавшую «скорую» не отгрузили трупы. Тогда он вздохнул и зашагал, одинокий, по улице, залитой лунным светом.

Он пришел туда, где они оставили машину. На крыше «Вольво», заляпанной кровью, сидели две вороны.

– Он на ужине, – сказала одна.

– Не на том, где он ест, а на том, где его едят, – уточнила вторая.

Гамлет шуганул птиц и сел за оторванный руль, размышляя, куда бы ему поехать. У него была своя маленькая идейка насчет того, куда и зачем смылись Лаэрт с Горацио. А он еще хотел взять этого паршивца в Амстердам…

У «Вольво» не было зеркала заднего вида, оттого Гамлет не заметил, как сзади подъехала полицейская машина. Из нее вышли двое полицейских. Приблизились, козырнули.

– Офицер полиции Розенкранц, – представился один.

– Офицер полиции Гильденстерн, – представился второй. – Не могли бы вы выйти из машины?

Гамлет нехотя вылез, прислонился к дверце и сунул руки в карманы.

– Могу я узнать ваше имя? – спросил Розенкранц.

– Я Гамлет Датчанин, – ответил он и носком правой кроссовки почесал левую лодыжку.

– С вами в машине кто-то есть? – спросил Гильденстерн.

– Мои воображаемые друзья, – пожал плечами Гамлет.

– Боюсь, мы должны вас арестовать.

– За хранение.

– И распространение.

– Откройте, пожалуйста, багажник.

Гамлет нарочито медленно прошел к багажнику и открыл его.

– Ты только посмотри, – сказал Розенкранц, доставая полиэтиленовый пакет с килограммом травы.

– Нет, ты на это посмотри, – показал ему Гильденстерн маленький мешочек с кокаином.

– Это не мое! – взвыл Гамлет в негодовании, праведном, потому что все и вправду было не его.

«Долбаный итальянец, ну покажись мне только!»

– Я хотел бы заявить об убийстве, – сказал он. – Мой дядя убил моего отца и пытался отравить меня.

Но Розенкранц и Гильденстерн ткнули его носом в капот и надели наручники.

– Вы имеете право хранить молчание, – сообщил Розенкранц.

– Все, что вы скажете, может быть использовано против вас, – добавил Гильденстерн.

Угрюмого Гамлета усадили в полицейскую машину.

– Желаете сделать заявление?

– Нет уж, – сказал он. – Дальше – тишина. Пока я не поговорю с адвокатом.

Розенкранц с Гильденстерном синхронно хлопнули дверями и умчались. Луна на секунду спряталась за облаками, вывалилась обратно в чистое небо и продолжала освещать ночной Эльсинор. Закаркали вороны и вдруг умолкли; и все замерло в ожидании Фортинбраса.

Примечание автора

Ольга Славникова как-то назвала Россию страной победившего постмодернизма. Вот и меня он стороной не обошел. Я очень люблю Шекспира и отдельно – «Гамлета»; когда-то я хотела написать по нему «альтернативную историю» (это желание вообще многих авторов не обошло). Не получилось, но частично из него зародилась идея «Пепла на укреплениях» – второго моего романа в работе, который, я надеюсь, мне удастся когда-нибудь дописать. А когда еще начитаешься Стоппарда и наслушаешься на лекциях про Беккета, а потом возьмешь, да и съездишь в Данию… хочется создать что-нибудь такое вот, без всякого смысла и слегка похожее на бред – но зато про Гамлета.