Кукла 5 - Мир

продолжился ор баб, призывающих к насилию. Подключились громкоговорители на машинах, говорящих людям помимо слов и то, что их начальницы уже сели в тачки и собрались тикать на всех порах. Они все тут жертвы на заклане! Овцы, на заклане у свиней.

Однако Лина не собиралась убивать всех этих вооруженных людей перед ней. Брат не велел! Он против излишнего насилия и убийств. Он в принципе очень человеколюбив, и её никогда этого не понять. И несмотря на некие разногласия во взглядах — нафига их вообще жалеть? Лина согласна с тем, что всегда надо искать источник бед, а не бороться с пылью, посылаемую вентилятором.

А источники её текущих проблем сейчас спешно грузились в свои машинки и собрались драпать.

Убить их всех? Возможно, это будет правильно! Но что скажет брат? Убить часть? Но какую⁈ Покалечить? Как именно? И не вызовет ли это еще больше проблем и выдвижению обвинений от недобитков? Допросить? Нет времени!

А потому, Лина рассудила, что следует убить наиболее голосистых, громких, тех, кто стоял от неё дальше всех, и уже грузился в машины. Первый ряд за мужиками… он был громким, да и вреда нес много, толкая людей вперед, но если они толкают мужиков вперед на Лину, то кто толкает самих бочкообразных теток это делать, дрожа и подрагивая со страха? Правильно! Вагонообразные бабы в машинах! И возможно и они, тут не главные, но иных тут Лина не видет, так что решила разобраться с видимой частью головы проблемы.

Прыжок, с сальтухой над толпой мужиков. Потеря остатков платья, что и на стоящей неподвижно девчонке держались лишь на честном слове. Ликвидация первой толстушки, что толстой была лишь условно, а так — баба-гора мускулов под броней жира!

Следом ушла на тот свет вторая говорилка, зазывавшая всех на расправу над Линой. Она, в отличии от огромной товарки, на полном серьёзе пыталась удрать прочь из толпы, но не преуспела, и некрасивую и злую тетку, Лина разрубила так же, как и её мускулистую подружку — ударом копья сверху вниз, на две почти равные половинки. И пока те еще не успели распеться надвое, побежала дальше, туда, где прочие бабы, пакуются в машины, чтобы начать удирать.

Пробежка до самой дальней машины с мегафоном, чтобы начать чистку с конца, чтобы перекрыть возможность побега! Машинка уже собиралась уезжать! Уже начала движение и вырулила на дорогу! Но важную особу с переднего сиденья увозить уже надо бы лишь в морг — Лина пронзила её тело через заднее стекло, запрыгнув на багажник тачки.

Учитывая размеры цели-туши, и то, что кресло с ней было смещено сильно назад, упираясь в задние ряды сидений, а машина от веса сильно кренилась, промахнутся мимо этой мишени было невозможно. А учитывая длину копья — пронзена тетка была насквозь.

Но Лине было мало сделать маленькое отверстие в толстой тушке! — А вдруг не попаду по сердцу или еще чему в этих складках жира? — думала она, двигая копье вверх, до головы, прорубая мясо и стекло авто, а потом вспрыгнула на крышу, и ведя копье сквозь металл, прорубила тело почти надвое, вынув копье через капот авто, разрубив заодно и силовой агрегат автомобиля.

Для протазана, плоть, металл, стекло, все это всё равно что мягкое желе! Даже древко, не имея возможности резать, под усилением магии, мнет и рвет металл, да крошит стекло, без особых проблем, хоть и с рубкой всякого разного древком, возникают проблемы и требуется прилагать много усилия, давая магию и рукам, и ногам, и самому древку в больших количествах.

Вынув оружие из капота, Лина стряхнула с него кровь, машинное масло, жир и прочие малопонятные жидкости, оглядела толпу с высоты своего невеликого роста и машинешки, что уже никуда не едет, и фактически две половинки по вдоль. Осознала, что стоит нагая пред толпой людей, вытянувшись во весь рост да в пафосной позе, словно на показ! Словно демонстрируя всем своё тело!

На миг смутилась, но тут же утешила себе — я не голая! Я в броне! — Отыскала иных жирух, гнавших людей на убой, и ломанулась выполнять поставленную самой себе цель, стараясь не думать о том, сколь много людей вокруг, несмотря на её скорость и быстроту движений, видят её тельце без дополнительной одежды сверху.

А ведь еще совсем недавно её было совсем все равно, на чужие взгляды! — думала девочка, добежав до еще одной тетки, что предлагала использовать гранатомет. Оббежала её вокруг, словно бы мимо проходив, и рубанув со спины, разрубая косым ударом на две части — спереди дамочка пряталась за каким-то напуганным мужиком, в руки которого миг назад сунули гранатомет и тот не знает, что с ним делать. И убивать его тоже Лине совсем не хотелось, он ей ничего не сделал, и напротив, был против стрельбы тяжелым оружием в жилых кварталах, с не эвакуированными жителями, и даже был готов на этот счет спорить с начальством.

И почему Лине сейчас столь неуютно под чужими взглядами⁈ И не только здесь, но и вообще! Эта мысль, сама только мысль! Что она выйдет к толпе людей без одежды, вызывает у неё… странные и ненормальные чувства! И ей почему-то даже от родителей, собственное тельце, которым она так-то гордится, и считает весьма и весьма красивым и достойным гордости и восхищения, хочется скрыть. Хотя уж они то, угрозы не представляют! Их взгляды несут лишь тепло! И уж им то можно её видеть в любом виде, как и всегда раньше.

Взгляды на ней, сейчас, вызывают у неё странные чувства, далекие от приятного, хотя никому сейчас до её наготы точно нет дела, и предки и те разглядывают внимательней, оценивая то, насколько она подросла, да ища сыпь, синяки, и прочее, такое, детское, чего у Лины не бывающего с пятилетнего возраста и открытия способностей. С тех пор, как она… перестала быть простой девочкой, и стала идеальной куколкой.

Однако работа есть работа! И неважны собственные глупые чувства и эмоции. Так что лучше выполнить дело побыстрее! И точно не стоит плошать из-за таких вот мелочей, как странные чувства «чужого взгляда» на теле, и непонятно откуда взявшийся стыд, когда стыдится нечего вообще.

И выдернув копье из половинки еще живой бабы, что орала через мегафон на всех, сидя в машинешке, и там же и умерев, будучи прорубленной с головы почти до крестца, девчушка метнулась к следующей цели.

Еще одна машина, что собиралась драпать, хотя Лина приметила