Кукла 5 - Мир

её давно, как цель, ведь в неё укрылась та курва, что призывала устроить бада-бум пред подъездом, и взорвать стоящею там девчушку как видно вместе с домом. И еще минуту назад, эта дамочка чуть ли не пинками гнала мужиков тащить ящики со взрывчаткой к подъезду! Но заметив, как лихо расправилась эта пигалица с товарками-полицейскими, рыбкой, несмотря на комплекции, прыгнула в авто, и повелела водители «давить по газам» и быстрее сваливать отсюда, пока её начальственная жопка еще цела.

Церемонится с ней Лина не стала, и уже начавшая движение тачка, оказалась прорублена от капота, почти до багажника, ударом копья девчушки, что запрыгнула авто на капот. И машинка уже никуда не поедет, хотя напуганный до белизны кожи водитель, явно продолжает давить на газ, пуча глаза на девицу почти пред собой.

Еще одна цель, еще одна убегающая машина, что несмотря на побег, продолжает верещать мегафоном на всю округу. Эта тачка, призывает полицейских исполнить свой долг, и защитить офицеров! Даже какими-то там статьями устава сыпет, но Лине как-то на это дело совсем всё равно — удар копьем в полете сверху вниз, по передней части, проезжающей мимо машины, по тому месте, где внутри неё прячется орущая в говоритель объёмная модама.

Просчет по части удара — недостаточная скорость, недостаточный вес, как самой Лины, так и её копья, мало магии и толстый металл кровли, с усиленной рамой и броней, прячущейся где-то под внешним слоем лакированной жести. И удар по этому всему, не лезвием, а древком, и оружие практически застревает в авто, нанося минимум ущерба, и Лина на нем виснет, а машина продолжает ехать.

Но недолго — маленькие ножки касаются асфальта. Маленькие ножки аж сверкают от магии! И маленькие ножки, словно две стальные балки, втыкаются в дорогу! В миг становясь неким столбиком, воткнутым в крошащийся асфальт, за который зацепилась тачка боком, принимая на себя энергию движения двухтонного транспортного средства. И машинка, получив столь мощный якорь с одной из сторон, разворачивается вокруг него, описывая полукруг.

От полученного усилия, копье сминает металл кровли, несмотря на всё усиление, высвобождаясь из плена. Машинка влетает в ту тачку, что Лина рубила пару мгновений назад, а девчушка, прыгнув следом, но еще до того, как произошла авария, вновь оказывается в просаке, перелетев через цель слишком далеко, перескочив сразу через две столкнувшихся машинки, на асфальт за ними.

Убивает какую-то глупую дамочку, что взвизгнув, и выхватив пистолет у стоящего рядом с ней полицая, с ором и матом начинает пальбу — её Лина убивать не хотела, это был просто инстинкт, ответ на раздражитель и «вспышку слева».

Перепрыгивает обратно, запрыгнув на крышу машины с еще живой целью. Производит удар через кровлю, разполовинив тушу. Вновь мгновение на оглядеться, и вновь неуместные чувства смущения, задавленные волей и знаниями — это броня! Броня на теле. Картинка на одежде.

Следующая цель, и еще один автомобиль, и разрубленная тачка сбоку, ударом, восходящим. Снизу-вверх, опять же от и до, от днища до крыши. И еще одно авто, перерубленное по вдоль через стекла окон, которые были сначала разрезаны лезвием, а потом только разбиты древком.

Еще одна дама с ужасом заскочила в броневик, подле которого стояла, переговариваясь с кем-то по рации. Тут же велела открыть огонь, и по Лине полетели пули из крупнокалиберного пулемета. Эффект от них был… примерно, как если бы в поезд кидались снежками.

Нет, все же это неправильное сравнение — Лина чувствовала удары, и они даже замедляли её бег! Грозя замедлить до неприличного, и начать скользить ногами по асфальту из-за нехватки собственного веса и зацепа с грунтом. Давали нагрузку на шею, при попадании в маску, и вообще, были всячески некомфортны и неприятны!

Однако иного урона в себе не несли. Да и этот урон, и замедление, был только если пули попадали ей в голову, ведь копья не предназначены для обороны и защиты! А вот броня на теле хавала в себя всю кинетику и лишь сыто срыгивала. И пальчики ног девочки, утопая в асфальт как в рыхлую землю, позволяли ей толком не терять скорости из-за прямого обстрела с близкого расстояния.

Добежав до броневика, Лина первым делом срезала его башню с пулеметом, заодно разверзав пополам какого-то мужика.

Прости, но твои пули убили тут многих и без меня, — подумала девочка в этот миг, срезала с машины еще часть корпуса, и наконец увидела цель — жирную потную, прыщавую, но не особо потрясающею телесами на фоне прочих бабу, с испуганными глазами смотрящею на неё. А ведь совсем недавно эта дамочка была словно яростная королева посреди челяди! И неистово требовала скорейшей расправой над «наглой малявкой» посмевшей оказать неповиновение.

Миг, голова бабищи полетела в сторону от тела. А в Лину полетели пули со второго броневика. Прыжок, отбрасывающий бронемашину на три метра в сторону и задействующий силу костюма, надетого на Лину, и вот уже девчушка, огибая линию трассёров пуль по дуге, долетает до авто.

Вцепляется пальцами в сталь, словно она пластилин, и протыкает машину копьем в месте, где предположительно были бы люди экипажа. Не попадает с первой попытки и стрельба не смолкает, выдирает копье, втыкает его вновь рядом — успех! Пулемет замолкает.

Выдергивает копье, отпускает машину, отскакивает чуть в сторону, и вскрывает броне сталь как консервную банку. И… понимает, что у машины была вторая дверь и через неё уже выскочила дама, потрясающая телесами.

Вот только догнать её смог бы и вполне реальный ребенок, что там до тренированного и насыщенного магией тела охотницы высшего ранга? Прыжок через машину насквозь, от двери до двери, и вот она уже у бабищи за спиной. Взмах, взмах, взмах, и у жирухи течет жир с кровью, из отрубленных конечностей. И Лина даже добивать её не стала — пусть так поваляется.

— Убейте! Убейте её! — визжит какая-то истеричка со стороны толпы полицейских.

— Стреляйте! Стреляйте! Живее! — кричит вторая такая же, начав перетаскивание полицейских в другую сторону, стремясь самой поскорее забиться в топу мужичья, выставив их сами впереди себя к изменившей местонахождение угрозе.

— ЖИВО! Огонь! Огонь! — кричит третье, повторяя действия второй, что все так же объективно бессмысленно, глупо, неразумно, и пахнет суицидом.

И никто как-то не торопится открывать огонь по охотнику, что может ловить лбом пули крупного калибра, и резать броне сталь, словно та какое-то талое масло.

— Если вы сейчас же не убьёте её, то все будете уволены! Все! И семьи ваши попадут на каторгу! —