Сказка из Ленинградской коммуналки - Ася Логинова

невзрачная и тёмная, а она всё время изображает кого-то. Её эти крашеные волосы, неподходящий стиль, ресницы наращённые – это всё подобие Юли. А тень, как известно, все время ходит за нами по пятам и представляет из себя наше безликое отражение на асфальте. Так же и Шишкова – посредственная копия Вяземской, которая пытается повторить каждый её шаг, но всё время запинается. На то она и тень – пустая и безжизненная. Как я раньше это не замечала.

– Я что-то не так сказала? – спросила Ира, вскочив со стула. Антип тут же встал рядом с ней и легонько обнял за талию. Девушка неожиданно даже для себя самой повернула голову вправо и встретилась бы со взглядом Антипа, если бы он был ей виден. Но на его месте была пустота. Только вот почему-то Ира смотрела в эту пустоту, будто бы действительно видела перед собой его зелёные глаза. Не такие красные, как сейчас, а те живые, с лучами радости и света. Хотя сейчас, возможно, впервые за двадцать с лишним лет во взгляде Антипа вновь появились искры радости, а жизнь растеклась рекой по его телу. Он словно стал живой, будто заново родился, и всё только благодаря одному этому взгляду. Пускай Ира видит перед собой пустоту, но где-то там, в глубине души, она не может не почувствовать настолько до боли родного человека, с которым сердце билось в такт.

– Нет, вы всё правильно сказали, – отмахнулась я, и Король перевела свой задумчивый взгляд на меня, а вместе с ней и Вербин. Только Антип смотрел на меня с болью, будто бы умолял остаться здесь навсегда, посадить Иру на цепь и не выпускать, но Вербин понимал: шанса нет. Надо прощаться, бежать на спасение Емели, сажать эту рыжую бестию и искать Юлю, в конце концов. – Вы мне очень помогли.

– Я рада, что стала полезна вам, – улыбнулась Ира, и Антип наконец-то смог заметить эти прекрасные ямочки на щеках девушки. Он смотрел на неё всё с большим интересом, стараясь выучить наизусть.

– Спасибо вам, – неожиданно даже для самой себя произнесла я и обняла девушку. Я сжала её крепко-крепко, как сделал бы Вербин. Стискивала в объятиях девушку не я, а часть Антипа в моей душе, которая просила о пощаде. И я пощадила. Я обняла Иру так крепко, как никого раньше, и была бы моя воля, я бы укусила её, обратила бы в ведьму – и проблем нет. Только я не оборотень, людей не превращаю, максимум пугаю их магией. – Антип тебя любит.

Эта фраза прозвучала тихо, на ушко Ире, чтобы только никто не услышал. Поняла меня только Король, и, подняв свои удивлённые глаза вверх, она требовала от меня объяснений, но их не было. За девушкой были только глаза Антипа. Убитые радостью и горем одновременно.

– Оставьте свой номер телефона у дежурного, я свяжусь с вами позже, – быстро проговорила я и выскочила на порог как можно быстрее. Вербин пусть тут сидит. А мне вот надо ошибки исправлять, чтобы потом у ещё одного корыта разбитого не сидеть – и так заноз хватает.

– Дарья Владимировна, – окликнул меня Миша Гончаров, бегущий по коридору с большой стопкой дел.

– Миш, я занята, – отмахнулась от парня я и направилась к выходу из отделения. – Там девушка в моём кабинете сидит, телефон у неё возьми и проводи.

– Но тут срочно, с вами московские следаки хотят поговорить, – сказал Миша и, ударившись о турникет, остановился. – Они с утра ждут в кабинете у Белякова!

– Подождут, не сломаются, – ответила я, выбегая из отдела. На улице стояла промозглая лягушачья погода, от которой хотелось спрятаться в тёплой квартирке и никуда не выходить, но сейчас было куда более важное дело. Сердце моё билось быстро, оно буквально было готово вырваться из груди от ощущения того, что я допустила ошибку. И впервые это не сковывало меня, а давало силы двигаться дальше. Моя маленькая Емеля ни в чём не виновата. Она у меня не предатель, не монстр, а просто очень уставшая и забитая, как брошенный котёнок. Дура здесь только я, если смогла усомниться в своём близком, оставить её одну на произвол судьбы. Предатель – я. Значит, и мне это расхлёбывать. Стремглав я побежала по улице и, завернув в первый же закоулок, щёлкнула пальцами. Я оказалась рядом со входом в темницу, которую охранял один из волшебников Союза.

– Ягиня Виевна запретила посещения, – проговорил мужчина, даже не потрудившись поднять свой взгляд от экрана планшета. По всей видимости, новая серия с Кусакиным интересовала его куда больше, чем безопасность мира, иначе как ещё можно обосновать его безразличие?

– Мне не запретит, – ответила я и резко кинула в глаза охранника сон-траву. Мужчина не успел даже опомниться, как его конечности размякли, а голова упала на стол. – Не благодари, хотя бы выспишься.

Прихватив со стола мужчины связку ключей, я подхожу к нужной двери номер тринадцать и быстрыми движениями отворяю её. Внутри за решёткой всё также сидела Емельяна. Рядом с ней лежала перевёрнутая кружка с водой, по стене стекали остатки каши, судя по которым можно сказать, что спокойно Сазонова здесь точно не сидела.

– Пришла ещё больше гадостей мне высказать, сестрёнка? – проговорила Емеля хриплым голосом, а последние слова я еле услышала сквозь кашель девушки.

– Нет, пришла тебя вытаскивать, – ответила я и, направив руку в сторону решётки, пустила в прутья огненный шар. Он прошёл сквозь стенку, оставив за собой дыру.

– А по-моему, добить решила, – усмехнулась Сазонова, шмыгнув носом. Я быстро пролезла в клетку и, подойдя к Емельяне, подхватила её за плечи. – Я жду извинений.

– Я была неправа, – ответила я и помогла сестре встать на ноги. Тело её казалось мне сахарным, кости хрупкими, она такая изнеможённая и выбитая из сил, что её хотелось только обнять покрепче, защитить ото всех. – Это только моя ошибка. Я поверила не тому и усомнилась в тебе.

– Сестра из тебя никакая, короче, – продолжила вместо меня Емеля и, перекинув ноги через решётку, чуть не упала на бетонный пол.

– Не без вины, – согласно кивнула я и, придерживая Сазонову, повела её в сторону выхода. – Сейчас я тебя дома у себя оставлю, отлежишься.

– И то радость, – ответила Емельяна, проходя через дверной проём. – Я немного тоже виновата.

– Проехали, – сказала я и уже хотела переместить нас домой, как вдруг услышала телефонный звонок. – Кому что опять надо от меня?

– Даша, приезжай срочно на Гороховую, – проговорил через трубку Красавцев, который, судя по тону голоса, был готов прямо сейчас вылезти из телефона, взять меня за уши и перенести к себе.

– Я занята, Лёня, – быстро произнесла я, крепче прижимая к себе худощавое тельце сестры.

– Быстро сюда, тут Юля! – прокричал Красавцев и отключил вызов.

– Покой мне только снится, – устало вздохнула Сазонова и схватилась рукой за бок. – К Лёне погнали.

– Да гоню я, гоню, – согласно кивнула и, щёлкнув пальцами, перенесла нас на Гороховую улицу. В воздухе стоял запах магии, он обволакивал собой всё пространство, заставлял ноги подкашиваться. Грифоны истошно кричали, шиши прятались в канализационные люки, а домовые плотно закрывали двери парадных. Людей было мало, их с улиц города спугнул холодный ветер, солнце ушло за горизонт, и тьма, как туман, накрыла город плотным покрывалом. Страх клубами вился над Невой, сквозь тишину можно было услышать даже свист чайника в соседнем доме, и это всё было так непохоже на Петербург. Он погрузился в настоящую тьму, всеобъемлющую и губительную. Я почувствовала во всём этом знакомый запах Ленинграда. Сказка начала превращаться в быль, и у неё уже близится финал.

Вопрос лишь в том, какой ценой?

Глава 20.

ВОБР

Темнота – друг молодёжи. В темноте не видно ни лиц, ни фигур, ориентироваться можно лишь по звукам. От этого воображение только сильнее вырисовывает страшные картинки, и мы сами становимся для себя главными врагами. Многие всю жизнь живут в такой условной темноте, потому что попросту боятся открыть глаза на правду,