Игра Лучезарного - Татьяна Форш

– Алекс?

– Ты вспомнила? – Не сбавляя шаг, он внимательно посмотрел на меня.

– А неплохой шлем! Со спецэффектами! Только я все равно вижу твои глаза.

– Этим свойством обладают все Бриллианты королевской крови.

– Видеть глаза?

– Видеть скрытое.

– Хм, хорошее качество, – оценила я и взглянула поверх рогатой головы, любуясь нависшим над нами багрово-красным небом. – Кстати, а куда ты меня так старательно несешь?

– Туда, где можно будет тебя накормить, – глухо проворчало это нечто.

– Ага, сначала дождутся голодных обмороков, а потом кормить тащат! Кстати, я уже могу идти сама. – Для убедительности взбрыкнув ногами, я задела что-то, вернее кого-то, и получила в свой адрес несколько нелестных эпитетов.

Секундой позже из-за плеча Алекса показалась кудрявая голова Васиэля.

– Ой… Я хотел сказать: Томочка, как ты себя чувствуешь?

– Восхитительно, замечательно, невероятно и такой, такой… – У меня сбилось дыхание от переполнявшего меня восторга.

– Это называется броня, – прекратил мои вздохи хриплый баритон Алекса. – Кстати, кто-то изъявил желание пройтись самостоятельно?

Его руки, цепко держа, кувыркнули меня на темные плиты. Метрах в десяти возвышалось серое полукруглое здание с вогнутой крышей. За ним, налепленные в странном порядке, гнездились дома всевозможных форм и объемов.

– Запомни, если увидишь таких же, как я: наш нелепый облик лишь одежда этого мира. Кстати, сама ты сейчас не очень от нас отличаешься, но внутри ты не изменилась. Понимаешь, о чем я?

– Что значит не отличаюсь? – Я обернулась к Васиэлю, но тот с недовольной миной только исчез.

– Ты смогла вызвать такой же защитный костюм. Иначе дыхание этого мира попросту испепелило бы тебя.

– Костюм? – Я оглядела себя.

На ногах червленым серебром светились чешуйчатые лосины. Вместо кроссовок радовали глаз когтистые трехпалые лапы. При этом я чувствовала каждый свой пальчик!

На руках идеально сидели такого же цвета перчатки. Когти десятисантиметровыми лезвиями рассекли воздух.

Хм, судя по всему, острые!

Заглянув за спину, я обомлела, увидев черный, длинный, лоснящийся хвост. Примерно представив себе картинку, я нервно хихикнула, даже не пытаясь догадаться, какой сейчас на мне шлем!

– Неважно, как ты выглядишь в броне, – прищурился будто в улыбке Алекс. – Главное, что внутри ты остаешься прежней. Кстати, мы пришли.

Он развернул меня к угольно-черному прямоугольнику двери и постучал. Дверь мгновенно распахнулась, словно нас ждали.

– О, какие гости! – На пороге, сладострастно улыбаясь, появилась такая… гм, такое нечто!

Судя по обтянутым золотистыми тряпками формам, это была женщина, которую не портили даже растущие на лысой голове маленькие, загнутые назад рожки.

Вот теперь я окончательно убедилась, что все это не на Земле.

– Виделись, Зиньерра, – равнодушно бросил Алекс и, подтолкнув меня в прохладный полумрак, разбавленный неровным светом огня, скользнул следом.

Оказавшись внутри, я потеряла дар речи.

В большом зале с колоннами, обставленном на манер дешевой забегаловки, оказалось еще несколько таких же рогатых громил, причем в их компании преспокойно что-то ели и пили и вообще чувствовали себя как дома совершенно нормальные парни. У дальней стены я увидела еще и нескольких невысоких, до глаз заросших шерстью созданий, на которых из одежды были только пестрые набедренные повязки, а головы украшали маленькие, едва заметные рожки.

Женщины здесь тоже были. Порхая по залу, они либо разносили гостям угощение, либо просто развлекали посетителей.

– А…

– Это суккры, – предупредил мой вопрос Алекс, уверенно ведя меня к столу, за которым сидел черноволосый, скуластый, худощавый мужчина, на смуглом лице которого светлыми изумрудами сияли глаза. – Прислужницы. Низшая разновидность демониц.

– А.

– У них нет брони в отличие от суккр-воительниц или других демониц.

– Ой! – Неожиданно мой взгляд упал на картины, украшавшие стены между колоннами, и я тут же принялась старательно изучать пол. Такой извращенной фантазии мог бы позавидовать любой режиссер порнофильмов.

Между тем мы приблизились к внимательно разглядывающему нас парню. Отодвинув табурет, больше напоминающий прямоугольную глыбу темного мрамора, Алекс усадил меня и сам уселся рядом.

– Какая встреча, королева! – Буравя меня взглядом, парень вежливо улыбнулся. – Ваграйл. Надеюсь, ты меня помнишь?

Я даже оглянулась.

– А, это вы мне? – дошло до меня, когда я убедилась, что за моей спиной нет никаких королевских особ.

Парень перевел тяжелый взгляд на Алекса. Тот, лязгнув броней, развел руками.

Хм, просто какой-то театр жестов.

– Что будете заказывать, мальчики? – Перебив мое праведное возмущение, к нам подскочила уже другая рогатая красавица. – «Плевок сатаны»?

– Две «Смолы» и что-нибудь поесть, – бросил, не оборачиваясь, парень.

– И попить! – улыбнулась я суккре.

Смерив меня таким взглядом, словно только сейчас заметила, девица, не переставая улыбаться, кивнула и, виляя бедрами, ушла.

– Ну? – Алекс, будто чего-то ожидая, снова уставился на зеленоглазого.

– А крылатый? – задумчиво потер бровь Ваграйл.

– Васиэль? – Алекс уставился куда-то поверх меня.

– И даже не проси! Не выйду!!! – послышался над ухом знакомый голос.

– Можешь не выходить. Ответь только на все вопросы, что задаст тебе мой друг.

– Хм. – За спиной послышалось шевеление. – А если он спросит о личном?

– Сам-то понял, что сказал? – Ваграйл усмехнулся. – Разве у ангела может быть «личное»? Расскажи, как происходила блокировка памяти, и не забудь ничего.

За спиной усиленно посопели, потоптались. Вдруг рядом со мной отодвинулся пустовавший стул, и голос Васиэля начал:

– Когда я доставил Томочку на Землю, то на время вернулся в Лазурь. Дело в том, что я никогда не работал с памятью. Не было необходимости! Вот и попросил у своего наставника помощи. Фактически весь обряд провел он, а не я. Я только повторял за ним. Учился. На будущее.

– А потом? – равнодушно поинтересовался Ваграйл, не отрывая взгляда от видимой одному ему точки.

– Вернулся к Томочке и помог ей очнуться.

– Ясно. – Парень покосился на пустовавший стул. – Как зовут твоего наставника?

– Нафанаил. Но…

Три суккры окружили наш стол и, прервав речь Васиэля, начали уставлять его едой.