Ведьма по ошибке - Анна Бруша

Очнулась от собственного крика, на узкой кушетке. Никак не могла сообразить, где я. Совершенно незнакомая комната небесно-голубого цвета. Небесно-голубым было все: стены, ковер на полу, кресло и даже потолок. Создавалось неприятное ощущение, что находишься внутри музыкальной шкатулки, словно крошечная балерина. Шкатулку открывают, и фигурка кружится под музыку.

Голова как раз кружилась, а во рту пересохло. Начали всплывать детали моего похищения. Воспоминания подкрепляли улики: на запястьях проступили лиловые синяки от веревок.

Заставила себя сползти и медленно двинулась к двери.

Заперто.

Раздались шаги и мужские голоса. С максимально возможной скоростью юркнула обратно на кушетку и притворилась спящей.

– Все еще не пришла в себя, – раздался приятный мужской голос. – Лутадор Михаэль, вы чуть не угробили ведьму. Как ее, кстати, зовут?

– Понятия не имею. В сотый раз повторяю: откуда мне было знать, что на простое перемещение у нее такая реакция?

Этот голос я не спутаю ни с одним другим. Запомню на всю оставшуюся жизнь.

– Зная, как ты рвешь с места, честно, не удивлен, что бедолаженька в таком состоянии.

Мое запястье обхватили пальцы, от неожиданности я слегка вздрогнула.

– Так-так-так… А кто-то уже очнулся, и сердечко стучит очень быстро!

Но я принципиально не открывала глаза, даже сильнее зажмурилась. Прямо над ухом раздался смешок, послышался шорох ткани. Видимо, неизвестный мужчина присел рядом с кушеткой.

– Открой глазки, – голос был ласковый, – иначе придется делать укол.

Ненавижу иголки и уколы, но лучше бы я продолжала притворяться. Первое, что я увидела, – янтарные глаза с вертикальным зрачком. Кожа сероватого оттенка. В остальном внешность мужчины можно было бы назвать совершенно обычной: тонкие губы, чуть островатый нос.

Линзы, сообразила я. Всего лишь линзы. И грим.

– В твоем мире есть оборотни? – поинтересовался мой знакомый псих Котик.

Ну, теоретически любой мужчина может оказаться оборотнем. Во всяком случае, я знала нескольких, которые за секунду превращались в козлов. Даже разгон не нужен. Один работал у нас в компании юристом.

– Нет, – коротко ответила я.

– Лутадор Михаэль, ну зачем так сразу? – В голосе желтоглазого слышались нотки раздражения.

– Какая разница – когда? – равнодушно заметил тот. – Проводи проверку, Дин. А это, – он выразительно кивнул в мою сторону, – не моя теперь проблема.

Резко развернулся и вышел, довольно сильно приложив дверь.

Мы остались в небесно-голубой комнате вдвоем.

Я попыталась встать, но янтарноглазый мягко придержал за плечо.

– Пока рано вставать. Кстати, меня зовут Дин. Я являюсь старшим дознавателем, и мы будем часто видеться следующие две недели, чтобы разобраться в этой ситуации.

Неожиданно лицо его стало жестким и злым:

– Не усугубляйте свое положение, не пытайтесь колдовать, отвечайте на вопросы.

И снова перемена, взгляд потеплел:

– Очень надеюсь на благоразумное поведение. Не хотелось бы применять… мер.

Честно, этот Дин в гриме пугал меня даже больше, чем псих со шрамом. Слово «дознаватель» не ассоциируется с чем-то приятным. И сейчас, глядя в его странные глаза, я понимала, что расскажу ему все, что знаю и не знаю.

– Посмотри мне в глаза, – приказал он.

Я подчинилась.

Он смотрел и смотрел. Ничего не происходило.

– Хорошо, – наконец-то разорвав зрительный контакт, заключил Дин. – Очень хорошо.

Ладно, если мне просто будут смотреть в глаза, это еще можно пережить. Жутко конечно, но надеюсь, эти люди не практикуют какие-нибудь ритуалы.

– Принесу тебе воды.

Желтоглазый ушел, и я осталась одна. Как выяснилось позже, в двери имелось окошечко. Оно открылось, и в проеме появился поднос, на котором находились тарелка с кашей, ложка и кружка с водой. Немного поколебавшись, я рассудила, что силы нужны для побега и борьбы. Решила не отказываться от еды. Буду копить силы.

Обследовала место своего заточения.

Теперь я точно знала, что в длину комната – тринадцать средних шагов или десять больших. В ширину – восемь средних или шесть больших. Окно закрыто ажурной решеткой, не протиснуть даже руку. Где меня держат, понять не представлялось возможным – видны только кусочек крыши и кусочек неба.

Иногда за дверью раздавались шаги, и снова воцарялась гнетущая тишина.

Находиться в неизвестности наедине с собственными мыслями и страхами, без мобильного телефона, в экран которого можно уткнуться и перенестись куда угодно, – это самая настоящая изощренная пытка. Желтоглазый сказал «пару недель»? Да я сойду с ума гораздо раньше!

Пробовала барабанить в дверь. Никто не отозвался. Ощупала стены. Одна из панелей оказалась потайной, за ней был туалет. Минут пятнадцать занималась тем, что закрывала и открывала панель, пробуя разные варианты нажатия.

Умылась.

Так как за подносом никто не пришел, решила оставить ложку себе, на всякий случай. Легла на кушетку с мыслью, что заснуть не смогу ни при каких обстоятельствах, ложку спрятала для надежности под подушку.

А еще не оставляло неприятное чувство, что за мной наблюдают. Ощущение чужого взгляда давило, хотелось спрятаться. Я даже провела какое-то время за секретной дверью, но от ощущения слежки отделаться не удалось, а в комнате все же было комфортнее.

Платок на голове мешал. Немного подумав, сняла и попыталась поудобнее устроиться на своем ложе. Похоже, все варианты доступных развлечений были исчерпаны.