Игрушки для императоров. Лестница в небо - Сергей Кусков

Его решение, по сути, предательство, удар в спину после тридцати лет союза. Но это не месть, и тем более не месть за маму. И он обязан доказать это паршивке, сидящей перед ним. Но если сейчас сорвется, если перейдет на крик и позволит былым страхам и ненависти взять верх, никогда не докажет обратное. И это будет ее победа, решающая окончательная победа Веласкесов в борьбе с Давила.

– Ты не права, дорогая сестра, – улыбнулся он, почувствовав, что, наконец, отпустило. Действительно, отпустило, на слове «дорогая» его впервые внутренне не стошнило. – Не права, это не обида. Наши матери простили друг другу все. Это случилось после убийства отца, им стало нечего делить. Мы с тобой? Нас так воспитали, вечными противниками, вечными соперниками. Но я не ненавижу тебя, милая Лея. Это спорт, кто лучше, но не желание наказать за былое. Вы останетесь одни не потому, что кто-то когда-то кого-то обидел, а потому, что Империя выросла, возмужала, встала на ноги. И ей больше не нужна ничья опека. Мне жаль, Лея, но это так.

Лея вымученно вздохнула. Ее улыбка померкла, да в ней больше и не было особого смысла. Она проиграла по всем фронтам. Как битву дипломатическую, так и гораздо более важную, личную, битву всей своей жизни.

Несколько долгих секунд я не мог понять, что он сказал.

– Что-что, простите?

Виктор Кампос, криминальный хефе, хозяин почти четверти преступного мира огромной Альфы, покровительственно улыбнулся:

– Я говорю, мне нужен преемник. Долго думал над этим вопросом и решил предложить тебе.

– Но я…

Не буду описывать траекторию моей челюсти, но в итоге она оказалась гораздо ближе к земле. Я сидел и блымал глазами, уверенный, что это шутка, розыгрыш, иного быть не могло, но лицо моего собеседника выражало убийственную серьезность.

– Я знаю. – Он усмехнулся. – В это трудно поверить, особенно после ваших разногласий с Бенито. Но понимаешь, хефе – не просто лидер теневого мира. Он не бандит, не вор, не камаррадо с окраины, он – дон. А дон – совершенно иной уровень с иными требованиями. Не важно, кем ты был ранее, важно, что ты потянешь. А ты потянешь.

Я потихоньку приходил в себя. Разум возвращался, как и осознание, что все, сказанное сеньором Кампосом, – правда. К слову, сам он так и стоял у окна, смоля свою вонючую сигару, внимательно оценивал мое лицо, жесты, мимику, реакцию на подобную новость. Да, весь наш предшествующий разговор – это проверка. И к сожалению, я ее прошел.

– Что ты знаешь о криминальном мире?

Вопрос завел в тупик.

– Если честно – мало что, – признался я.

– Рассказывай, что знаешь.

– Ну… Город разделен на кварталы, сферы влияния. Каждый квартал курирует определенная банда, эскадрон. Банда «охраняет» тех, кто работает на ее территории, – бизнесменов, магазины, торговые точки. Это низшее звено. Следующий уровень – авторитеты, команданте. Они курируют банды, решают спорные вопросы, все такое. И самая верхушка – доны. Их всего несколько, они определяют стратегические задачи, курируя команданте. Вот, собственно, и все.

Дон Виктор, дон в прямом и переносном смысле слова, задумался, на губах его играла довольная улыбка. Наивное стереотипное рассуждение позабавило его, но ключевое слово «стереотипное», мало кто из обывателей может рассказать больше.

– В чем-то ты прав, – согласился он. – Но уровней не три, больше. Гораздо больше! Сотни! Что такое мафия по определению? Преступное сообщество, пустившее корни во власть, – сам же ответил он. – «Власть», Хуанито. Вот ключевое слово, а никак не «криминал». У банды нет власти, своих людей «где надо», а если и есть, то это малость. Бандитов ловят, сажают, расстреливают, поскольку они бандиты. Членов мафиозной семьи посадить или расстрелять почти невозможно. Государство не может расстреливать само себя. Мы везде, Хуанито, – подвел он итог. – Мы – раковая опухоль общества. Звучит гнусно, но, к сожалению, общество не может обойтись без раковых опухолей. Такова его природа, никто и ничто не может это изменить. Причем любое общество, вне зависимости от времени, эпохи, государственного строя или технического уровня. Это в генах любого социума, мы бессмертны, мой мальчик.

Я вымученно кивнул. К сожалению, он прав.

– ДБ борется с нами и даже одерживает небольшие победы, но сродни тому, чтобы срубить голову гидре, – на ее месте вырастет новая. Мафия – не бандиты и не те, кто держит им крышу. Мафия – это власть, третья после королевы и кланов. И как бы ты к ней ни относился, это объективная реальность.

Дон Виктор меня огорошил. Не то чтобы я не знал или не догадывался, но так прямо!

– Теперь об уровнях, – продолжил он. – Территориальные сферы влияния – мелкие дворовые банды, эскадроны, которые крышуют районы, – существуют. Но есть, например, наркоторговля. Это особый уровень. Есть проституция, еще более разнообразный уровень, огромен и совершенно не похож на любой другой. В нем тысячи собственных нюансов, и территориальное деление почти не играет роли. Есть рабство. Да-да, не делай такие глаза. Есть особые клубы для избранных, в которых богатые люди могут получить удовольствие, скажем, не подпадающее под стандарт. С девочкой лет восьми-десяти, например. Или мальчиком.

От последней фразы меня передернуло, я через силу подавил в себе тошнотворный приступ, но дон Виктор его будто не заметил.

– А еще есть связи с общественностью, с различными организациями, фондами, и это свои, независимые уровни.

Есть важные люди в силовых структурах, префекты, губернаторы, депутаты, политики, от решений которых зависят те или иные вопросы, связанные с бизнесом семьи. Их надо правильно мотивировать, и это тоже отдельный сегмент, из которого состоит мафия.

Есть банки, подконтрольные семьям, экономисты, просчитывающие те или иные проекты, не отличающиеся законностью, юристы, решающие, как обелить их. И иные специалисты, которых никак не причислишь к бандитам, но которые часть мафии, ее отдельный уровень.

А во главе всего этого стоит дон, хефе, вождь, лидер. Только он решает, что и как должно быть, координирует стратегические задачи и назначает для их исполнения грамотных преданных людей. Дон – это король, мой мальчик. А король не может быть бандитом.

Именно поэтому я хочу, чтобы им стал ты. Грамотный. Умный. Смелый. Уверенный. Везучий. Наглый. Дерзкий.

– А Бенито? – перебил я.

– Бенито? – Виктор Кампос рассмеялся, но как-то натянуто. – Бенито не справится. К сожалению. Он слишком горяч для дона. Хефе должен всегда держать голову холодной, Бенито излишне импульсивен, а значит, слаб. После моего ухода он долго не проживет, слабым в нашем мире не место, а я люблю сына и не хочу его смерти. Я понятно объяснил?

Я кивнул.

– Хефе выбирает себе преемника, это традиция, – продолжил дон. – Как глава семьи, глава клана. Но традиции выдвигать на это место родных сыновей нет, и это правильно. Подобные случаи имели место, но они не принесли никому счастья. Теперь можешь спрашивать.