Саламандра 2. Новые горизонты. - Полевка

в очередной раз задумался о продолжительности жизни здешних людей-ящеров. Новорожденные здесь выглядят, как трехмесячные дети, а в течение суток начинают если не связно говорить, то понятно объясняться, а через месяц ходят и разговаривают, как годовалые дети. Ламилю, по факту, было года три, и если до линьки он выглядел как семи-девятилетний ребенок, то теперь на его животе сидел, навскидку, четырнадцатилетний подросток. Пусть худой просто до слез, но пропорции тела и лица у него были уже не детские.

Если прикинуть рост, то Качшени был таким после второй линьки. Ламиль подрос сантиметров на двадцать и теперь был Лексу по плечо. Да, худой, но тут, как говорится, были бы кости, а мясо нарастет. Волосы раньше у него были до пояса, а теперь едва прикрывали лопатки. Он теперь очень сильно походил на Киреля. Такой же тонкий костяк и андрогинность фигуры. Добавь ему пару сисечек, и из него получилась бы хорошенькая девушка. У Ламиля после линьки даже лицо удлинилось, из-за того, что кожа натянулась, глаза стали больше и скулы стали более выразительные, а нос из задорного курносого вытянулся и стал тонким и породистым.

- Ты очень красивый, - Лекс довольно улыбнулся, - просто худой. Вот поешь – и пузико опять округлится. Ты ведь за два дня ни крошки не съел и глоточка не выпил, откуда животику взяться? А по поводу того, что ножки-ручки тощенькие, то можно широкие штанишки надеть и рубашку с длинными рукавами. А там и не заметишь, как мяско на косточках нарастет и все будет, как прежде. Ты такой же красивый, как папа Кирель, и скажу честно, красивее его я никого не видел. А ты его сынок, так что и ты будешь красавцем!

- Обещаешь?

- Обещаю.

- Поклянись любимым мечом Ска!

- Клянусь его стальным двуручником! Чтоб он заржавел, если я вру!

- Тем, на котором ты цветы нарисовал? - уточнил ребенок и, увидев утвердительный кивок, наконец успокоился, - ну ладно… а что же мне надеть?

- Я думаю, что те одежки из сундука Качшени теперь будут тебе впору. Я был такого же роста, когда меня привезли в империю.

- Но ты ведь был после второй линьки? - заволновался Ламиль, - а у меня только первая! Я уже взрослый?

- Нет, ты все еще маленький, хоть и высокий, как взрослый. Просто ты ел, как положено, и двигался много, поэтому и вырос, а обычно младшие едят только фрукты, молоко кормилицы и сладкую медовую водичку. Их первый год на руках носят, а ты с самого начала бегал ножками. И ел и мясо, и рыбку, а обычно младшим только после первой линьки начинают давать отварную рыбу, да и та слишком тяжела для их желудков.

- Бедные, - насупился подросток, - их, наверное, не любят, раз не кормят. Разве можно не кормить того, кого любишь?

- В этом мире к младшим отношение, как к вещи. Они рождены, чтобы радовать мужей. Они должны быть слабыми, глупыми и беззащитными, чтобы старшие могли ими командовать, а у них даже мысли не возникало, что они могут дать отпор. Их растят, как домашних додо, они должны сидеть в уголочке, радоваться, когда мужу (в лучшем случае) или господину придет желание приласкать, и не вздумать сопротивляться, если у старшего будет плохое настроение и он решит выместить на нем свою злобу. Он должен покорно принять все пинки и щипки и не плакать громко, чтобы не потревожить сон господина.

Ламиль тяжело задумался, а потом с интересом выдал:

- Но ты не такой. Сканд на тебя не кричит, даже когда злится, а вот ты на него кричишь. И папа Кирель не такой. Отец всегда заглядывает в глаза папе, чтобы быть уверенным, что он всем доволен.

- Потому что папа Кирель не просто младший, - Лекс улыбнулся, - он Первосвященник и Хранитель материнской кладки. У него власти в империи не меньше, чем у императора Шарпа, и я даже сказал бы, что больше. Он не только младший супруг императора, он первый среди священников и говорит от имени богов. Но это не тот разговор, который следует вести на пустой желудок. Надо переодеться и поесть. А потом я бы поспал и тебе тоже советую отдохнуть. Завтра отправимся в путь. Сканд должен возглавить войско, а мы его задерживаем. Вначале я его задержал в городе брата, а теперь ты со своей линькой. Так что надо набраться сил для дальнего пути. Ну что ты глазками клипаешь? У нас война, между прочим. Спрашивай уже и давай поторопимся.

- А ты? - Ламиль грациозно изогнул шею, - ты не священник, но Сканд смотрит на тебя влюбленными глазами и делает все, что ты захочешь. И при этом ты совсем не используешь чары…

- Что? - удивился рыжик.

- Ну, «ча-ары», - Ламиль манерно захлопал глазами и изящно крутанул в воздухе костлявой лапкой, - мне Титус объяснял, что чары для каждого младшего – это самое главное оружие, чтобы выжить. Надо очаровывать, чтобы старший терял голову и делал все, что захочешь. Но я никогда не замечал, чтобы ты очаровывал Ска. Ты с ним или ругаешься, или целуешься.

- На Сканда эти самые ЧАРЫ, - Лекс выделил голосом и покрутил в воздухе рукой, изображая что-то воздушное, - не действуют. Он, может, и сын своих родителей, но вырос в казарме, и все эти манерные хлопанья глазками у него ничего, кроме зубовного скрежета, не вызовут. Так что, не все младшие одинаковые и не все старшие идиоты. Кирель разрешил вырастить из тебя сильного и умного бойца, и пусть твое оружие не меч, но поверь, мозги могут защитить получше любой стали. Но это опять не тот разговор, который следует вести впопыхах. Дорога длинная, теперь, когда ты вырос, мы с тобой будем говорить о разных вещах. Я, правда, надеялся, что твоей учебой займется твой папа, но Кирель далеко, а тебе надо многому научиться.

- Не спите? - Сканд влетел в комнату и уставился на Ламиля, закутанного в покрывало, - как ты, маленький? Что-нибудь болит? У тебя запах изменился. Раньше ты пах сладким молоком, а теперь добавился цветочный аромат. - Сканд показательно принюхался, - после второй линьки запах молока совсем пропадет, но уже даже сейчас понятно, что у тебя будет цветочный запах, а не фруктовый. И это хорошо. Терпеть не могу, когда пахнет съедобным.