Мастер молний. Книга III - Яков Барр

меня впечатлило. Что-то вроде старта Олимпийских игр на минималках и в не очень большом помещении. Потом отправился с фрау Брехт на пару обходить выставку. На этапе подготовки мы кое с кем успели поговорить, кое-что посмотреть. Но большинство машин появлялось на стендах непосредственно перед открытием. Я дал Эмме задание закупить «каждой твари по паре», точнее по экземпляру тех машин, которые покажутся ей интересными.

Жаль, что нельзя просканировать выставочный образец мгновенно, будто щелкнуть фотоаппаратом. Познание сложных механизмов требует времени. Подумал-пожалел, а потом у меня, как говорят в определенных кругах, «включился мозг». Я дал команде ценные указания, а сам отправился в Медный Дом и там засел в лаборатории.

Через сутки я вернулся с тем самым «волшебным фотоаппаратом». Суть его воздействия в том, что он на миг сдвигает объект в Тень, но не полностью, а «на полшишечки». Между мирами объект застревает, и можно поиграть с относительностью. Короче говоря, реальность для машины и камеры застывает, и последняя может потратить сколько угодно времени на сканирование. А потом обе возвращаются на физический план и в реальное время, которого тратится меньше секунды.

Я вручил Эмме фотоаппарат, велев снимать все подряд. Благо, на выставке съемка не возбраняется и шпионажем не считается.

Где-то через час я обнаружил всех моих учеников склонившимися над фотиком. Они явно пытались понять, какие связки я там накрутил. Что ж, уверен, что какую-то пользу они извлекут, но заклинание даже не экспертного уровня, а гроссмейстерского. Такому в академиях не учат.

С какого-то момента мне стало смертельно скучно в их хваленом Милане. Тем более, что автосалон приманивал туристов вернее, чем чемпионат мира по футболу или неделя моды в Париже. Город буквально переполнился людьми, что сказывалось на загруженности магазинов и ресторанов.

Мысленно я уже отправился в Китай, не говоря уже о Марсе, но, как и всегда в такие моменты, повседневные хлопоты вцепились в меня как бульдоги.

Например, к нам на стенд заглянули сеньор Виттарио с верным Морроне за компанию. Ради их визита мне пришлось «напялить» личину Генри Манна. Гости посидели в кабриолете, еще раз его похвалили. Потом Луиджи отвел меня в сторону.

— Что-то страшное грядет, — прошептал он мне ухо. — Я не знаю что. У меня в кармане официальное предложение перенести всю деятельность на юг Италии, где вы получите финансовую поддержку и, простите за жаргон, надежную «крышу». Повторюсь, «всю деятельность».

— Хм, — задумался я. — Имеется в виду, вывести из России?

— Если успеете.

— Мне кажется, — я внимательно посмотрел на адвоката, — вы хотите что-то добавить от себя.

— Во-первых, я прошу извинить меня лично и всю нашу организацию за препоны, с которыми вы столкнулись в Лихтенштейне. Поверьте, инициатива исходила не от меня.

— Это уже дело прошлое. Надеюсь, «во-вторых» относится к будущему?

— Да, Генри, — кивнул Луи. — Осторожнее подписывайте бумаги. Я говорю о любых сделках с западными партнерами. Европа, остров, Штаты — со всеми. Будущее становится нестойким и эфемерным. Незыблемые на первый взгляд вещи вдруг рассыпаются песком.

— Вас потянуло на поэзию, мой друг! — рассмеялся я. — Вам идет лиричное состояние души. Давайте выпьем за встречу, у меня в закромах найдется бутылочка пятнадцатилетнего кьянти для особых клиентов.

— Я не могу сказать большего, Генри, уж простите.

Эхом от невнятных предупреждений адвоката мафии на стенд заявился англичанин. К моему удивлению он не имел отношения ни к одному из автомобильных концернов.

— Вильям Хартман, — представился он. — Если мы подружимся, мистер Беринг, сможете звать меня «Билли».

Я, естественно, уже вернул себе облик «российской аватары».

— И сейчас вы мне расскажете, что нам надо сделать, чтобы стать друзьями?

— Вы смотрите в корень, мой будущий друг! Нам понравился ваш автомобиль, и мы хотим инвестировать средства в его производства.

Мистер Хартман оказался излишне говорливым, но смысл я уловил без помощи Сидорова. По сути, я становлюсь управляющим нового завода на острове с долей в бизнесе, величина которой подлежала обсуждению, но я сильно сомневаюсь, что мой пакет будет контрольным. Они предлагали для начала десять процентов, а я предчувствовал, что они готовы торговаться до четверти. «Дружок» мой новый, точнее, потенциальный, очень хотел, чтобы наша беседа свелась именно к обсуждению моего процента и других циферок, а не самого соглашения.

Для начала я обратил внимание на одну маловажную деталь.

— А для чего нам переименовывать кабриолет из «Петербурга» в «Виндзор»?

— Я сам, конечно, представляю финансовые круги, точнее, один межбанковский синдикат. Но часть денег вложит королевская семья. Это, кстати, большая честь, мистер Беринг.

— Оставьте бумаги, — попросил я Хартмана. — есть же у вас какой-то сформулированный оффер?

— У меня есть полномочия заключить сделку на автосалоне. Если этого не произойдет, боюсь, что проект утонет в бюрократии. Ситуация ведь может очень сильно измениться, в таком мире мы живем.

Я вспомнил Луиджи с его предупреждениями.

— Что-то страшное грядет? — спросил я, наклонившись к уху Хартмана.

— Вы тоже чувствуете? — «дружок» посмотрел на меня с уважением. — Тогда вы понимаете, что у вас не так много времени, чтобы определиться с юрисдикцией ваших активов.

Я предложил ему оставить бумаги Сидорову, заметно расстроив англичанина. Он очень хотел продолжить обрабатывать меня здесь и сейчас, но ко мне заглянули два заместителя: министерский, отвечающий перед Челноковым за автопром, и Бодров, заведующий производством на заводе «Волжская Ласточка».

Как ни странно, пришли они почти с такой же целью, что и дружище Билли. Они тоже хотели подмять под себя будущее производство кабриолетов с таким видом, будто делают мне одолжение. Хорошо хоть, что они не хамили, как директор Брянцев.

— Надеюсь, вы понимаете, что выпускать этот автомобиль надо под маркой «Волжская ласточка»? — спросил меня замминистра Вершков.

— Нет, Павел Андреевич, я этого не понимаю, — ответил я честно, но эти двое меня принципиально не услышали.

— Мы готовы отвести под эти задачи отдельный цех. Там уже есть сборочная линия. Ее, конечно, придется модернизировать, но это уже задача госпожи Фрахт, а наши специалисты помогут ей чем могут.

— И почему вы решили выпускать там именно этот кабриолет? Он не сильно вписывается в существующий модельный ряд.

— Принято решение на самом верху, — Вершков ткнул пальцем в сторону потолка, — наладить отдельный выпуск экспортных моделей. Причем, на решение это повлияло качество поставляемых вами деталей. Так что поздравляю, Яков Георгиевич.

Вершков подскочил и с торжественным донельзя видом пожал мне руку. Его примеру последовал и Бодров.

— Я благодарен за столь высокую оценку, но давайте отделим мух от котлет. «Волжская ласточка» — автомобиль бюджетный, это его преимущество, которое теряется, конечно, от заметно упавшего качества.

При