Сказка из Ленинградской коммуналки - Ася Логинова

столкнуться с миром лицом к лицу, и вместо этого выбирают бороться с выдуманными злодеями. Наше воображение – враг, которого мы недооцениваем. Оно знает нас наизусть и всё время подкидывает самые страшные варианты развития тех или иных событий, которые могут с нами произойти. Или же не могут. Воображению неважно, насколько реалистично то, что оно предлагает нам вкусить, ему куда более интересно посмотреть на результат. А тут уже два варианта: либо ты продолжаешь жить с выдуманными призраками темноты и подкармливать их своим кортизолом, либо ты начинаешь борьбу с внешним миром, вместо того чтобы воевать внутри себя. Себя ты никогда не сможешь переиграть, а вот остальных – вероятность есть. Поэтому лучше всегда вовремя открыть глаза и взглянуть на правду окружающего мира трезвым взглядом. Но сегодня эта самая правда была куда более тяжёлая, чем даже самый кошмарный сон. Хотя бы потому, что весь город окутала беспросветная тьма, и тут хоть веки поднимай, хоть как Вий шагай – в одну точку придёшь. И точка эта – никуда.

– Ты будешь что-нибудь делать или так и будем стоять смотреть? – яростно произнёс Лёня, встряхнув меня за плечи.

– Парень, ты глаза разуй, а потом кричи, – прервала его Емеля и постучала по куполу, окружающему Ротонду. Хайлов хорошо подготовился к встрече гостей и поставил сильное заклинание, настолько, что пробить привычными способами его не получалось. По крайней мере, знаний Жени с Лёней для этого не хватало категорически.

– Вам фиг знает сколько лет, и вы не знаете, как этот купол убрать? – возмутился рыжий, всплеснув руками. По-видимому, настрой Красавцева передался ему воздушно-капельным путём, и теперь мы получили двух эмоционально нестабильных подростков вместо одного.

– Ты выражения выбирай, – ответила Емеля и отвесила парню подзатыльник. – В принципе, есть вариант один.

– Я думаю, второй вход через соседнюю парадную Денис вряд ли перекрыл, – задумчиво произнесла я, указав рукой за дом. – Что вы смотрите, пацаны? Оба туда быстро!

– Вся в мать, – усмехнулась Емеля, проводив взглядом убегающих Лёню и Женю. – Ловко мы их!

– Давай не рассусоливать, а то вернутся скоро, – ответила я, на что Емельяна кинула в купол небольшой серебряный шарик, который заставил поверхность пойти трещинами. – Я же говорила – из Хайлова волшебник, как из Вербина балерина.

– Судя по талантам этого Лёни и рыжего, им тоже лучше примами на сцену, – произнесла Сазонова и, стукнув кулаком по защите Ротонды, сделала проход. – Прошу.

– После вас, – произнесла я, пропуская сестру вперёд. Под куполом казалось, что ночь ещё больше сгустила свои краски, воздух стал тяжелее, неприятный звон стоял в ушах, а в глаза попал какой-то едкий туман, заставивший их слезиться. На ощупь мы дошли до входной двери парадной и, резко дёрнув её на себя, оказались в Ротонде. Честно говоря, я здесь впервые. Никогда не понимала этого места, оно, скорее наоборот, отталкивало меня своей неоднозначностью и навеянной таинственностью. Сейчас здесь всё выглядело иначе, чем на картинках: стены были пустые, больнично-зелёного цвета, из угла в угол шныряла, не побоюсь этого слова, стая кошек и стоял какой-то едкий запах, больше похожий на нашатырный.

– Наконец-то, мы уже заждались вас! – раздался радостный голос Дениса откуда-то сверху. Подняв голову, я заметила его стоящим на втором этаже. Он с интересом рассматривал нас, перегнувшись через ограждение. – Дашута, что ж Емельяна ещё не закована в сырую темницу?

– Хайлов, там, где ты учился вранью, я преподавала, – сказала я, пока парень громко рассмеялся в ответ. – Отдай Юлю и разойдёмся полюбовно.

– Я думаю, что всё связанное с любовью звучит из твоих уст неуместно, – усмехнулся Хайден, отряхнув со своего угольно-чёрного пальто невидимые пылинки. – Как ленинградская старуха может говорить о том, с чем у неё в жизни полный пробел?

– Говори да не заговаривайся, – прошептала Емельяна, расхаживая из стороны в сторону. За ней уплелась пятнистая кошка, всё время злобно мяукая и шипя. Сазонова же этого не замечала, она осматривала пустые стены Ротонды, в которых когда-то жила чья-то надежда, а теперь они пустые и безликие, как чья-то тень.

– Денис, ты же должен понимать, что живым отсюда не выйдешь? – проговорила я и, подойдя ближе к лестнице, опёрлась рукой о перила. – Совсем скоро сюда приедут самые сильные волшебники страны, и даже тебе несдобровать.

– Ваш сказочный патруль меня не пугает, – отмахнулся Хайден и, сузив глаза, внимательно посмотрел на меня. – Может, всё-таки выберешь правильную сторону?

– Я с неё никогда и не уходила, – ответила я, гордо положив руку на грудь. Парень лишь ухмыльнулся на моё действие и, сняв своё пальто, повесил его на перила. – Мы разговариваем уже минуты три, а ты ещё ни разу не залез в мою голову. Настораживает.

– Я из неё никогда и не уходил, – отозвался голос Хайлова в моём сознании и эхом разнёсся по всему телу. За последнее время я даже успела привыкнуть к этому неприятному ощущению настолько, что даже ноги перестали подкашиваться, а головную боль можно и потерпеть. – Ты какая-то слишком стойкая сегодня. Силы побереги.

– Ты лучше своими не разбрасывайся, – сказала я, как вдруг почувствовала, что Денис, взмахнув в воздухе рукой, аккуратно перенёс меня ближе к центру Ротонды. – Ты меня поражаешь, даже не откинул меня силой сюда.

– Не хочу, чтобы ты пропустила всё шоу в отключке, – произнёс Хайлов, медленно поставив меня на пол. – Кстати, оно уже идёт полным ходом.

– О чём ты говоришь? – усмехнулась я, но, посмотрев вперёд себя, чуть не потеряла дар речи. Передо мной на постаменте возвышалась Вяземская. Она была одета в длинное платье цвета вороньего крыла, которое украшали несуразные тёмные перья птиц, какие-то рваные цепи и поржавевшие булавки. На худенькой Юле все эти лохмотья смотрелись не устрашающе, а даже больше вызывали чувство сострадания. Емельяна села рядом с Юлей на корточки и хотела дотронуться до кончика её пальца, но тут же отдёрнула руку. Хайден, скорее всего, поставил над Юлей защиту, будто бы она была аленьким цветочком в замке чудовища. Так оно и есть. Юля сейчас в лапах монстра, а мы, такие умные и всезнающие взрослые, ничем не можем ей помочь. Нашей девочке оставалось лишь быть тряпичной куклой, которой так умело управляли.

Лицо Вяземской и правда казалось мне неживым. Я помнила её радостные искры в глазах, когда она смотрела на Лёню, и как она весело смеялась над каждой его шуткой, и как улыбалась рядом с Красавцевым. Юля сияла и освещала своим светом всё вокруг, а теперь этот маленький луч солнца стал таким пустым. Будто бы в яркую краску подмешали едкого дёгтя, который заставил её потемнеть, и теперь она больше не сможет окрасить весь мир своей красотой. Что-то внутри неё сломалось. Красавцев так долго старался помочь этому маленькому фыркающему ёжику стать хотя бы чуть-чуть добрее к окружающему миру и возлюбить его, но что же мы видим теперь? Всё стало только хуже, все цветы, растущие на ранах Юли, срезаны под корень, красота внешняя выпита до дна, силу внутреннюю будто бы выдавили из неё с необычайной жестокостью, а всё, что скрывалось за прекрасной душой, – просто выжгли дотла.

– Что ты наделал? —спросила я, оглядев впалые щёки Юли и кровавый след на её шее от сковывающего заклинания. – Что ты с ней сделал?

– То, что должен был, – весело ответил Хайлов, пока я, взмахнув рукой, направила в него огненный шар, против которого Денис выставил щит. – Если ты убьёшь меня сейчас, то проблему этим не решишь.

– По-моему, всё как раз наоборот, – проговорила я и кинула несколько ледяных кинжалов, один из которых задел плечо Хайдена.

– Ты не помнишь условия? – произнёс парень, спрятавшись за одной из колонн. – Если Юлиана по собственной воле согласна на обряд, то вы не сможете с этим уже ничего поделать.

– Она ни за что не станет рушить весь мир, – сказала