Фрейлина. Предотвратить - Тамара Шатохина

И благими намерениями, как говорится...

За ужином живо интересовалась, как прошел день мужа, что нового на службе? Он отвечал, как всегда - подробно и вежливо. Я доложилась, что Ольга Николаевна выделила мне фрейлинские покои во дворце близ себя – на втором этаже, чтобы была под рукой:

- Голубая такая комната… с закутком и небольшой сидячей ванной в нем. Удобная постель… горничная обещала сделать прическу…

- Только не пропадайте там слишком часто, я стану скучать, - спокойно реагировал он на мои слова.

А меня черт дергал за веревочку! Мне нужно было все проверить и выяснить на будущее, решить для себя окончательно. И встав с места, я за каким-то хреном обошла стол и подошла к нему со спины.

- Вы опять обросли… не мешало бы вызвать цирюльника, - провела легко по его волосам… а потом погрузила в них пальцы обеих рук, разворошила… хотела пригладить, как было. Не успела - муж вздрогнул и дернулся в сторону! Быстро встал, развернулся ко мне и молчал. Смотрел и просто молчал…

- Непростительно забылась… признаю ваше право на личное пространство, - шагнула я в сторону, пряча взгляд: - Даша собрала травы… осенний сбор – не желаете испробовать? Будто бы засыпающие растения… умирающие… обладают особой целебной силой.

Неловкость, которую я испытывала, была ужасна. Она была просто ошеломляющей! Я вдруг живо представила, как та же Даша лезет меня лапать… что почти одно и то же. Горели щеки и дрожали руки. Я корчилась внутри от почти невыносимого стыда!

- Гретта, чаю подай! – попыталась растянуть губы в улыбку.

Гадство… да скажи ты хоть что-нибудь, сгладь ты эту неловкость проклятую – ты же умеешь! Проверено уже.

- Пожалуй, вы правы, - отмер муж, приглаживая разворошенные мною волосы: - Пора звать мастера. А мой чай… осенний сбор пускай подадут в кабинет. Благодарю вас, Таис.

Господи! Ну зачем? Какого черта мне от него нужно было? Что бы я дальше делала?

Муж ушел. А мне было плохо, кажется, даже поднялась температура… Болела голова и тянуло живот. Я впервые так сильно испугалась за ребенка – что с ним действительно что-то случится. До этого как-то терпимо все… если что-то и делалось со мной, то на уровне всего организма. Сейчас тянуло живот.

Весь вечер я пролежала - или с книгой, или спала. Весь следующий день тоже, хотя неприятные ощущения быстро прошли. Что еще добавляло душевной маяты, так это то, что Ольга не пригласила меня на пикник. Держаться на расстоянии от Кости было только правильно – я понимала. И тут же страдала от этого… сколько он здесь пробудет-то – неделю, две всего? Мне минуточку в день бы – только взглянуть… Представляя будущие сроки и расстояния меж нами, плакала. Гормоны все усугубляли, понятное дело.

Пила мятку и осенний сбор, тупо глазела на подступающую к окнам темноту.

А утром следующего дня меня позвали ко двору. Но я помнила все свои разумные мысли… поэтому оделась предельно просто – в домашку буквально. Уложила косу как обычно. Не очаровывать – я шла увидеть его и достаточно.

Мужчины отсутствовали и подошли только к обеду. И сразу мир заиграл новыми красками, заискрил эмоциями. Я сразу пожалела, что не нарядилась... а можно бы и прическу. Давила в себе вдохновение говорить умные вещи, удивлять юмором, фонтанировать идеями…

И не удержалась в итоге.

В серо-голубом будуаре Ольга показывала мне подарок брата – книжный атлас по минералогии, купленный им в Лейпциге. И здесь к нам подошли Костя и его товарищ. Легкий разговор был мучителен. В каждом его слове я искала особый смысл, предназначенный только мне и понятно - находила… Кто ищет, тот всегда найдет. Смотрела потом с вопросом. Не обладала я его железной выдержкой – вот в чем беда. Нужно было самой отвлечься и его отвлечь на что-то серьезное, поднять интересную для мужчин тему – это всегда работает. И я задала уточняющий вопрос о штуцерах, почему нет? Тема оружия для военных беспроигрышна.

Оказалось, что их преимущество в дальности боя, а еще хорошей меткости благодаря нарезам в стволе, направляющим пулю. Недостатком же являлась низкая скорострельность по сравнению с гладкостволками – из-за дополнительной сложности заряжания… с дула.

- А как именно их заряжают, в чем эта сложность? – смотрела я в смеющиеся глаза напротив, глядящие с бесконечной нежностью и терпением. Не получалось пока отвлечься…

Зато с заряжанием получалась целая эпопея: на ствол крест-накрест укладывался так называемый «пластырь» (ленты из специальной ткани), иногда пулю просто заворачивали в ткань. Затем ее приходилось вколачивать в ствол специальным молотком… и все это в бою, под выстрелами.

- Стрелки со штуцерами почти беззащитная мишень для атакующей линии пехоты, - добавил капитан-лейтенант Шкурятин.

- Но, тем не менее, это желанная новинка… - не понимала я.

И выслушала еще кучу всего о новой пуле с улучшенными характеристиками – с соответствующей проточкой на корпусе, вследствие чего та легко проскальзывала в ствол. Скорострельность такого штуцера приближалась к достижениям гладкостволок, сохраняя преимущество в меткости и дальнобойности.

- И каковы показатели этой самой скорострельности? – уточнила я напоследок. Собственно, все, что хотела, выяснила. И совсем не ожидала услышать:

- Полтора-два выстрела в минуту, зависит от мастерства стрелка. Лучшая скорострельность на это время.

Я задумалась… Кто на что учился, потому и стыдно не было - скорострельность для меня ассоциировалась со звуком «ву-у-у» и это была «Катюша», а еще - «та-та-та» и это был пулемет. А два выстрела в минуту, извините… Шестьсот – да!

- Невозможно технически! – авторитетно-снисходительно заявил капитан-лейтенант, - при такой скорости стрельбы, даже если бы она была возможна, ствол попросту расплавится. Искривится в опасных пределах точно. Я пушкарь, знаете ли…

- Тугоплавкие стали, должно быть, уже существуют? Но вы правы... Ольга Николаевна, будьте добры... нельзя ли мне лист бумаги и карандаш?

А дальше я рисовала по памяти пулемет «Максим». Что я о нем знала? Да, собственно, ничего. Кроме внешнего вида и того, что ствол его заключен в более объемный кожух, в который заливалась вода для охлаждения того самого ствола. Да и это я помнила только в связи с тем… в Гражданскую бои с басмачами в Туркестане случались в пустынной местности, где вода отсутствовала. А чтобы отбиться от конной атаки, пулемет должен работать. Охладителем служила единственно доступная там жидкость - человеческая моча. Она ожидаемо закипала в кожухе,