Власть холодного железа - Патриция Бриггз

На следующее утро я проснулась и поняла: надо что-то делать, иначе эта жалость и боль сведут меня с ума. Если я позволю им обращаться со мной, как со сломанной, разве я смогу убедить себя, что я не сломана?

Пятница. Я должна быть на работе… Я оцепенела при мысли о возвращении в мастерскую и усиленно задышала, предотвращая приступ паники.

Значит, на работу я не пойду. По крайней мере сегодня.

Что же делать?

Я посмотрела на волков, которые угрожали сломать своей тяжестью мою двуспальную кровать, и подумала, кто в моем распоряжении. Даррил не пойдет: без согласия Адама он и ухом не дернет, а Ауриэль не пойдет против своей пары. Она открыла глаза и посмотрела на меня. Как и я, они оба должны быть на работе: Ауриэль в средней школе, а Даррил в кабинете высокооплачиваемого работника, предназначенном для размышлений. Они не подойдут для главного замысла, но это неважно. Сегодня рекогносцировка.

Пошел со мной Уоррен. Он принял облик человека, чтобы «погулять с койотом», а Даррил и Ауриэль остались караулить Джесси.

— И далеко мы собрались? — спросил Уоррен.

Я споткнулась, упала на бок, с трудом встала и продолжала идти по обочине шоссе.

— Если дела пойдут плохо, позвоню Кайлу и попрошу приехать за нами, — сухо сказал Уоррен.

Я улыбнулась ему по-собачьи и свернула с шоссе на проселок. Дом Саммерса представлял собой аккуратный двухэтажный особняк, построенный лет десять назад на участке в два акра. Там была собака, которая, взглянув на меня, молча бросилась ко мне — и сразу затормозила, как только Уоррен зарычал, а может, просто почуяла в нем вервольфа.

Я опустила нос к земле и стала искать след, который надеялась здесь найти. Сейчас лето, и река всего в полумиле. Большинство уважающих себя мальчишек должны… да, вот он.

Я думала застать Джейкоба Саммерса дома, но трудно было бы объяснить, почему я должна поговорить с ним наедине. Я даже точно не знала, что собираюсь ему сказать — или буду ли с ним разговаривать вообще.

Дорога шла к реке и кончалась, сразу как пересекала канал. Идя по следу, я нашла любимое место Джейкоба. На самом берегу реки камень внушительных размеров.

Я вскочила на него и посмотрела на реку, как это должен делать Джейкоб.

— Ты ведь не собираешься прыгнуть в воду, Мерси? — спросил Уоррен. — В бытность мою человеком я не очень хорошо плавал, и дела с тех пор не улучшились.

Я наградила его презрительным взглядом, потом вспомнила, что Тим велел мне из любви к нему утопиться.

— Рад это слышать, — сказал он и сел на камень рядом со мной.

Наклонившись, он подобрал путаницу лесок вместе с крючком, грузилом и несколькими пустыми жестяными банками. Зацепил банку за крючок. Неожиданно выпрямился и огляделся.

— Чувствуешь? — спросил он меня. — Температура упала на десять градусов. Нет ли поблизости твоего друга Файдела?

Я знала, почему стало холоднее. За мной стоял Остин Саммерс и трогал меня холодной, мертвой рукой. Когда я взглянула на него, он смотрел на реку, как я.

Уоррен прохаживался вдоль берега в поисках Файдела, не подозревая, что к нам присоединился кто-то другой.

— Скажи моему брату. — Остин не отрывал взгляда от глубокой синей воды. — Не родителям: они не поймут. Они скорее поверят в самоубийство, чем в то, что я поддался действию волшебного напитка Тима. Они путают нас с сатанистами. — Он бледно улыбнулся и с ноткой презрения в голосе сказал: — Но брат должен знать, что я его не бросил, ладно? А ты права. Это хорошее место. Место для размышлений.

Я слегка оперлась на его руку.

— Ну ладно, — сказал он.

Мы сидели долго, пока он не исчез. Вскоре я перестала ощущать его запах, но чувствовала, как его пальцы касаются моей шерсти, когда спрыгнула с камня и побежала назад, домой. Уоррен шел за мной, держа в руках две смятые пивные банки.

— Значит, ты своего добилась? — спросил Уоррен. — Или просто хотела посмотреть на реку — что можно было сделать, не заходя так далеко.

Я помахала хвостом, но не дала себе труда ответить как-нибудь иначе.

Следующий шаг потребовал от меня человеческого обличья. Превращение заняло двадцать минут. В запертой ванной. Глупо, конечно, но почему-то в образе человека я чувствовала себя более уязвимой, чем в облике койота.

Уоррен постучал в дверь, сказал, что идет домой спать и что Сэмюэль дома.

— Хорошо, — сказала я.

Я слышала улыбку в его голосе.

— Все будет в порядке, девочка.

Он еще раз стукнул костяшками пальцев по двери и ушел.

Я смотрела на человеческое лицо в зеркале, надеясь, что он прав. Койоту жить гораздо проще.

— Рохля, — сказала я себе и встала под душ, не дожидаясь, пока вода согреется.

Под душем я стояла, пока вода снова не остыла, на что ушло немало времени. Одно из усовершенствований Сэмюэля заключалось в установке нового большого бака для горячей воды, хотя мой старый был совершенно исправен.

Выбралась из-под душа вся в гусиной коже и причесалась, не глядя в зеркало. Я забыла прихватить одежду, поэтому завернулась в большое полотенце. Но спальня была пуста, и я спокойно оделась.

Надев свитер с изображением двухмачтового корабля «Леди Вашингтон» на груди и черные джинсы, я пошла на кухню, посмотреть в газетах, когда похороны Остина Саммерса — если они еще не состоялись. Я решила, что после похорон Джейкоб Саммерс обязательно пойдет на реку.

Я нашла в углу вчерашнюю газету и приготовила себе чашку какао: вода в чайнике была горячая. Какао растворимое, но варить настоящее мне не хотелось.

Взяв газету и чашку, я села рядом с Сэмюэлем. Развернула газету и принялась просматривать ее.

— Как ты, лучше? — спросил Сэмюэль.

Я вежливо ответила:

— Да, спасибо.

И вернулась к чтению, не обращая внимания на то, что он потянул прядь моих волос.

Я попала на первую полосу. Этого я не ожидала. Когда живешь с вервольфами и другими существами, о которых люди не должны знать, привыкаешь к фальсифицированным новостям. «МУЖЧИНА ПОГИБ В ЗАГАДОЧНОМ ПОЖАРЕ, ПОДЖИГАТЕЛЯ ИЩУТ» или «НАЙДЕНА ЖЕНЩИНА, ЗАБИТАЯ ДО СМЕРТИ». Такого рода заголовки.

«МЕСТНЫЙ МЕХАНИК УБИВАЕТ НАСИЛЬНИКА» кричал заголовок сразу над «СТУДЕНТ УТОНУЛ В КОЛУМБИИ». Вначале я прочла статью о себе. Закончив, отложила газету и задумчиво отпила какао, в котором зефир превратился в жвачку.

— Теперь, когда ты можешь говорить, расскажи, как ты, — сказал Сэмюэль.

Я посмотрела на него. Он казался собранным и уверенным в себе, но пахло от него совсем иначе.

— Думаю, что Тим Миланович мертв. Я убила его, а Адам разорвал его на такие мелкие клочки, что даже Елизавета Аркадьевна не сможет его оживить, если решит зарабатывать на изготовлении зомби. — Я сделала еще глоток, прожевала зефир и задумчиво добавила: — Я вот думаю, станет ли убийство насильников общепризнанной терапевтической практикой. На меня это подействовало.