Рассвет Оникса - Кейт Голден

говорил, что ты считаешь себя менее ценной, чем твой брат. Ты сделала героический выбор в ту ночь, когда пришла сюда. Это потребовало огромного мужества. Я долгое время был королем, и редко, если вообще когда-либо, видел такое даже от своих величайших воинов.

Мои глаза встретились с его глазами сквозь облако слез.

— Ты проявила храбрость, когда у тебя не было надежды, что она тебя спасет. Знаешь ты об этом или нет, Арвен, но в тебе есть дикая сила. Тебе не нужен ни Райдер, ни Даган, ни я, ни кто-либо другой, чтобы заботиться о себе. Помни об этом. Тебя достаточно.

Его слова были молитвой, разрушительной и придающей силы одновременно. Мы были в нескольких сантиметрах друг от друга, и я чувствовала щекотку его дыхания на своих губах, а его пальцы перебирали мои еще влажные волосы. Кейн внимательно изучал меня, сведя брови вместе, и неуверенно обхватил второй рукой мою талию. Его глаза снова поискали мои, словно желая убедиться без тени сомнения, что я тоже этого хочу. Я надеялась, что он видит, что я никогда в жизни ничего не хотела так сильно, как этого мужчину.

Он издал дрожащий вздох и с неожиданной нежностью приблизил свой рот к моему.

Когда наши губы встретились, он издал гортанный вздох, словно не дышал несколько дней, а может быть, даже лет. Он ждал этого момента с нетерпением. Я ощущала, как его рот обволакивает мой, как он крепко обнимает меня, и знала, что он чувствует то же самое. Это было даже лучше, чем я могла мечтать.

Его губы были мягкими, влажными и ищущими. Он не торопился, смакуя и нежно лаская мои губы своими, вызывая дрожь в каждом нервном окончании моего тела. Когда его хватка на моих волосах ослабла настолько, что он притянул меня ближе, я зажглась и застонала. Мои пальцы нежно, мягко, болезненно скользнули по его шее, и из его рта в мой вырвался стон. Я поймала его нижнюю губу между зубами и присосалась — мне хотелось еще одного из этих низких, урчащих мужских звуков. Я хотела его больше, чем воздуха в своих легких.

Как будто почувствовав, как я жажду его, он углубил поцелуй, и его нежность сменилась чем-то более страстным и отчаянным. Он переместил руку с моей талии на лицо, притянул мою челюсть ближе и нежно провел языком по моим губам. Я не могла сдержать вздох, и в этот момент я почувствовала коварную усмешку в его груди.

А потом все закончилось.

Он отступил назад, его губы были слегка приоткрыты, грудь тяжело вздымалась, и он лишь мельком взглянул на меня с такой страстью, что у меня и без того подкашивались ноги. Я ощутила, как его уход лишил меня опоры. Я покачнулась, потеряв равновесие, и смотрела, как он уходит, слишком быстро.

Глава 24

Меня готовили заживо. Ониксовое лето было неумолимым, и тепло усиливалось в нашей душной карете. Гриффин и четверо других воинов заверили нас с Мари, что до Перидота всего неделя пути, но уже на второй день нам показалось, что потребуется больше времени.

Когда я спросила Гриффина, почему мы снова не летим на драконе, он ответил, что дракон — ‘скорее символ могущества Оникса, чем средство передвижения’, в своей фирменной сухой манере.

Тем не менее на драконе было бы не так жарко.

Пока Мари спала, я наблюдала за проплывающими мимо пейзажами Оникса через окно кареты. Я была потрясена, обнаружив, что скучаю по Шэдоухолду. Может быть, дело в постоянном запахе сирени в воздухе или в готической библиотеке с ее коваными люстрами. Гардения на фоне камня. Бархатные кресла и ухмылка Кейна.

Я скучала по своей работе в зельнице и по всем лицам, которые, скорее всего, никогда больше не увижу. По нахмуренным бровям Дагана. Я не могла перестать думать о том, как сражалась с существом Фейри и победила, используя все, чему он меня научил. Интересно, смогу ли я когда-нибудь рассказать ему о своей битве? Он бы так гордился. Я даже не успела попрощаться.

Мгновения после ухода Кейна прошли как в тумане. Гриффин отправил со мной солдат, а я, побросав немногочисленные пожитки в мешок, кружилась по комнате, как торнадо. Борроурут все еще был надежно спрятан в моем сумке через плечо, и я собрала оставшиеся ингредиенты для снадобья в зельнице, прежде чем нас поспешно вывели из замка.

В нашу первую ночь в карете я во всем призналась Мари, мастерски сыграли в догонялки. Мы рассказали о надвигающейся гибели континента, уроке истории Фейри, ужасной ране, нанесенной волком, бессмертии Кейна и его общей нечеловечности, а также о глубоко неуместных уголках моего сознания, которые жаждут раздеть его и покрыть поцелуями с головы до ног.

Мари, конечно, не была такой солнечной, как обычно. Услышав новость о начале войны — подробности, связанные с Фейри, держались в секрете, — ее отец отправился в небольшой городок за пределами столицы, чтобы собрать свою сестру и шестерых ее детей. Мари не знала, встретит ли он ее в Перидоте, и старалась не думать об этом.

Но больше всего я скучала по Кейну. Прошло всего два дня, а я уже знала, что не столько скучаю по нему, сколько готовлюсь к этому. Казалось маловероятным, что он приедет ко мне в Перидот в ближайшее время, когда на горизонте замаячит война с его отцом. В моем сердце разверзлась пропасть, и мне казалось, что я тону в ней.

Карета медленно остановилась, пробудив меня от тоски, а Мари — от сна. Солнце уже село, и мы остановились перед странным, однобоким трактиром с соломенной крышей.

— Где мы? — спросила я из окна.

— Змеиный Источник, и не шумите, — сказал Гриффин, привязал лошадь и направился внутрь.

— Он такой властный, — сказала Мари, распуская свои рыжие кудри. После сна они выглядели немного растрепанными, придавая ей слегка неопрятный вид. — Подашь мне мои книги? И этот плащ? Давай, поторопись, — добавила она, выходя на улицу в тусклый вечерний зной.

Я закатила глаза.

***

В трактире было жарко и непривычно пусто. Гриффин, Мари и я ели поздний ужин за шатким деревянным столом. Мы были одни, если не считать храпящего пожилого мужчины с усами до плеч и двух буйных местных парней, которые пили уже по пятой рюмке за ночь.

— В этой книге я нашла несколько упоминаний об обществе Фейри, но ничего об источнике энергии, — продолжала Мари, листая переплетенный в кожу фолиант, лежавший на столе