Мотылек и Ветер - Ксения Татьмянина

Когда мы вернулись домой, то с порога не стали включать верхний свет, оставив только подсветку кухни и прихожей зоны. Мягкий, уютный и «тихий». Сошлись с Юргеном в желании посидеть просто так, без экрана и развлечений, и так наговорились, набурлили эмоциями в гостях.

— Юрка, они у тебя такие чудесные…

Заварили «неправильный» чай в пакетиках и сидели бок о бок за кухонной стойкой.

— Но иногда они ссорятся и иногда всерьез ругают меня, так что попозже узнаешь, они не только замечательные, но и жутко вредные. Бывают. Не часто. Особенно отец.

— Он немного похож на моего дедушку. Подожди…

Я ушла с места, чтобы достать коробку, и вернулась. Поставила рядом с чашкой, открыла, и выудила узкий, обрезанный фотоснимок. Он торцом прилегал прямо к стенке, легко найти, не копаясь.

— Вот он. Здесь ему тридцать пять. Мне очень нравится, как он здесь браво выглядит, я-то его знала только стариком. Ему уже исполнилось семьдесят шесть, когда я родилась. А это мать и отец с маленькой Лилей. Они почти везде только с ней.

Оказалось — легко. Легко открывать, как коробку, свои старые переживания прошлой жизни и нынешние чувства к умершим людям. Юрген слушал. А в какой-то момент спросил:

— Хочешь, и я?..

— Хочу.

Даже договорить не дала, поняв, что он о своей «сокровищнице». Я очень хотела услышать о том, чем он захотел делиться. Две коробки на столе, вещи оттуда достаются по очереди и всякий раз это либо слово, либо фраза, либо маленькая история.

«Мы с Василем собирались писателями стать, как автор «Кристалла». Это тетрадка — наш первый и единственный совместный рассказ — Шпион по кличке Жук».

«А это камешек со слюдой, память о единственном разе, когда дедушка и я были на море».

«Список будущих свершений. Оба заполняли. Эм… на шестой пункт внимания не обращай, нам было по четырнадцать, сама понимаешь!».

«Сертификат мастера. Когда я его получила, я почувствовала, что это билет в настоящую взрослую жизнь. Смогу сама нормально зарабатывать и жить отдельно».

«А это память о подарке родителей — первый пленочный фотоаппарат. Дорогая штука в те годы. Купили мне его на двенадцатый день рождения, и я решил, что это знак признания моей взрослости. Раз доверяют такую вещь. Он сейчас у них дома хранится, а я забрал крышечку от объектива».

«Я купила детские варежки еще осенью. Представляешь, сидела в голове мысль, что раз ребенок родится зимой, их нужно купить! А они и для годовалого большие. Петер, наверное, выкинул или распродал вещи, что мы заранее приобрели, а они остались — потому, что я их среди своих шерстяных носков сунула. Приехали ко мне в чемодане с моей одеждой в больницу».

«Нет, это не о празднике память. После операции обязательно нужно было легкие заставлять глубоко дышать, чтобы жидкости не было, а это больно — жуть. Только швы сняли, вся грудная клетка болит».

Я еще в гостях ждала, что слезы будут. Думала, вечером эмоций не выдержу, и снова хлынут потоки чувств и нервов. Ошиблась. Ностальгия, печаль, горечь старой обиды или радость прошлого светлого момента — разный набор. Но слез не было. Даже когда говорила о ребенке.

Я ощущала эмпатию Юргена и не могла быть отстраненной к его рассказам. Жизнь сплеталась вместе, добавляя и добавляя связующих нитей. Коробки были наполнены разным, а под самое дно пришло понимание не боли, горечи или тоски по прошлому счастью, а острым переживанием счастья сегодняшнего. Хотелось улыбаться, хотелось лишний раз обнять и прижаться, поцеловать.