Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

За лестницей на втором этаже начинался небольшой коридорчик с единственной дверью. За ней небольшой зал. На одном из диванов сидели усталые ксаты, сложив руки на груди. При появлении главного они хотели встать, но тот их остановил жестом и повёл меня к одной из закрытых дверей. К той, из-за которой доносился плач и причитания.

В десятке кроваток лежали крохотные дети, от нескольких месяцев до полугода, они плакали и ёрзали. По комнате сновало четыре ксата, меняя компрессы на лбах детишек, обтирая их и давая попить какого-то тёплого отвара.

— Слишком много отказников. С месяц назад ноктан увёз три десятка несчастных, но ещё два осталось до весны. Нам их нужно кормить, сам знаешь. Мы всегда выкупаем корову с телёнком, для молока. Эти невинные, — ксат взглядом показал на детишек, — на вскармливании были. Второй десяток в другой комнате, им больше этих, от молока мы их отучили.

— И они не болеют? — спросил я, подозревая неладное.

— Нет, не болеют, — сдавленно прошептал ксат. — Корову с телёнком выкупили неделю назад, с месяц назад на неё договорились. Обменяли на старую, с добавкой. Вчера утром легла в стойле. А к вечеру умерла, вместе с телёнком. И дети сегодня утром болеть начали. Лекари города заняты, из-за скорой войны.

— Получается, корову где-то месяц травили специально и помалу, чтобы яд в ней накопился. Но зачем травить детей?

— Не их, — грустно улыбнулся ксат. — Но мы молоко не пили, за неделю только каш несколько приготовили. Наши тела ядом не сморить, но эти дети беззащитны. У нас всё есть, в каждой нашей миссии ты хоть кузницу найдёшь. Но, скажи, ты… — ксат прервался, крепко сжал кулаки, его глаза увлажнились. — Ты сможешь им помочь?

Ухаживавшие за детьми ксаты мольбой посмотрели на меня. Я тяжело вздохнул и открыл лог-файл, вкладку с записанными в неё рецептами зелий.

— Я не знаю, что это за яд. Я знаю рецепты «общего лёгкого и среднего противоядия», но мне нужны ингредиенты и…

— Ни слова больше, — перебил меня ксат, по его щеке пробежала слеза. Он схватил меня за руку. — Ты получишь всё, что надо, родич.

— Будь счастлива, Спасительница. Спасибо за твой отклик, — прошептали уважившие за детьми ксаты.

Главный ксат потащил меня за собой. Сидящие в зале второго этажа ксаты аж обомлели, увидев одухотворённое лицо главного со слезами на щеках, прошептали благодарности какой-то Спасительнице и помчались кто за горячей водой, кто за дровами, кто в комнату помогать за детьми присматривать. Да и ксаты на первом этаже, они видели лицо главного и что он вёл меня за руку куда-то в определённую сторону, всё понимали и сами шептали благодарности Спасительнице. Знать бы ещё, кто это такая, но вряд ли мне получится это узнать, не выдав своего невежества.

Оставленная в зале девочка сидела в окружении ксатов и робко догрызала очередной ломтик сыра. Девочка увидела меня и перепугалась, едва не подавившись сыром. Я взмахом руки подозвал малышку, вскоре мы втроём шли в дальнюю часть здания. За одной из дверей просторная кладовая. На десятках полок сотни склянок с порошками и приклеенными этикетками. В глубоком шкафу дюжины и дюжины стеклянных банок с названиями, нашлась даже литровая банка с содержимым микла. А на широком столе и полках над ним ряды мензурок, колб, реторт и прочего. И несколько магических плит.

— Этого хватит, — удовлетворённо сказал я, и посмотрел на главного ксата. — Что с детьми было? Какие симптомы?

— Только жар. Лихорадка.

— Значит, яд на «жизненные силы». Использовать комплексный яд или обычный никто бы не решился. Первый слишком дорог, второй убил бы если не корову, но телёнка в первый же день.

Главный ксат слушал внимательно, не перебивал, но с мольбой и влажными глазами смотрел строго на меня. Стоявшая рядом девочка болванчиком мотала головой, зыркая на меня и ксата.

— Девочку бы занять, книгу дать какую, и ужином накормить, мы только с дороги. В гостинице на нас баню готовят, отменить бы. И помощников, — на каждое моё предложение ксат кивал низко, касаясь подбородка, но молча. — Я знаю, что делать. Я справлюсь.

— Будь горда нами, Спасительница. Мы не отступили от твоих заветов, — прошептал ксат и тяжело вздохнул, прикрыв глаза ладонью. И выкрикнул три имени. Очень быстро названные пробежали весь коридор, чтобы встать около главного, внимая каждому слову.

Две девушки остались со мной, а парню главный сказал найти самого быстрого раба и пусть тот бежит в гостиницу, нечего разумным давать лишний повод для ненависти. Сам же главный ксат повёл девочку в зал. Она не стала пререкаться, с первого раза поняв слушаться главного ксата.

Вечер и ночь прошли суматошно. Сперва я решил приготовить самое простое «зелье лечения», на сто «жизней». Дети ведь травились не один день, яд накапливался в них и недавно начал действовать, так что надо отстрочить неминуемое и восполнить потерянные «жизни». Потом настал черёд «лёгкого общего противоядия», и с ним случилась заминка. Все необходимые ингредиенты нашлись, но одна из помощниц испортила процесс двухчасовой медленного выпаривания противоядия. Надо было двадцать грамм яблочного уксуса смешать с порошком зверобоя, разбавить водой и влить в котелок к остальным ингредиентам, чтобы всё выпаривалось и концентрировалось — вот только сняв котелок с магической плиты я вовремя заметил на столе полупустую склянку с уксусом виноградным.

Пришлось сначала успокоить девушку, что ничего критичного не произошло, а то она сквозь слёзы умоляла Спасительницу простить её, а только потом повторить два часа кропотливой работы с постоянным помешиванием котелка. По готовности я сразу разлил противоядия по десяти склянкам, в каждую не меньше ста миллилитров, иначе оно не сработает — и отправил одну из помощниц наверх к детям, а сам ещё раз приготовил уже двадцать порций простого «зелья лечения» и столько же противоядий. Всего этого хватит спасти детишек.

Под утро я от усталости едва шевелил извилинами: хотелось спать, глаза слезились от едкого пара котелка, а пустой желудок уже который час урчал недовольным кошаком. В главном зале всю ночь провёл главный ксат с несколькими другими. Они сидели сгорбившись, с подбородками на сложенных ладонях и будто специально не ложились