ЛОРИНГ - Макс Ридли Кроу

Выйдя за дверь, я тут же спрятал шарф за пазуху, напялил поверх всего прочего халат, и по возможности пригладил волосы. Сейчас самое время отправиться в кабинет Шермана в поисках тайной комнаты, но как же не хотелось встретиться с ним там. Не говоря о том, что едва ли он прячет вход в лабораторию у себя под столом. Нет, у него должен быть секрет ото всех, священное место, о котором никто не знает. Или же почти никто.

Уловив в коридоре слабый запах табака, я пошел за ним, как ищейка по следу. Дым привел меня к уборной для персонала. Это место мало чем отличалось от отхожего места для пациентов, но во всяком случае, здесь не побоялись повесить зеркало, а на стене напротив сидения для естественных нужд кто-то нацарапал слова молитвы. Не знаю, чего в этом больше: богохульства или богобоязни.

Кэрол была здесь. Услышав шаги, она поспешно затушила окурок под струей воды. Когда я вошел, она ловко спрятала его в ладони, делая вид, что просто моет руки.

— Простите, — ее взгляд скользнул по халату, миновав лицо, — я не…

— Добрый вечер, — я улыбнулся, но тут же посерьезнел, решив, что местные врачи едва ли любезные весельчаки. — Я ищу доктора Шермана.

— Шер… — она все же подняла глаза и посмотрела на меня, — уже поздно, доктор давно покинул больницу. А вы?…

Благо, мне приходилось иметь дело с прачкой, а не с санитаркой или хотя бы уборщицей.

— У моего пациента начались осложнения. Возможно, из-за лечения доктора Шермана. Я должен выяснить это немедленно.

— Но доктора Шермана здесь нет!

— Я уверен в обратном, — теперь уже улыбка стала уместной, но без теплоты, скорее наоборот.

— Можете обратиться к дежурному, — пожала она плечами, скрывая раздражение. — Убедитесь, что кабинет пуст, и зря потратите время.

— Я уже проверил, вы правы. Но, насколько мне известно, доктор Шерман в больнице. Неужели нет места, кроме его кабинета, где он может быть?

Это был слепой выстрел. Разумеется, доктор не потерял остатки разума, как его пациенты, и не стал бы показывать любовнице лабораторию. А вот проследить за объектом своей страсти — это вполне в духе девушек вроде Кэрол. Знать о нем что-то непристойное, возможно гадкое или даже преступное. Для таких, как она, это ценнее ответных чувств.

Глаза выдали ее. Она боролась между желанием сообщить о своем превосходстве и страхом расплаты.

— Хорошо, вижу, вы не знаете, — я пожал плечами и сделал вид, что собираюсь уходить. — Но тогда хотя бы подскажите, где найти секретаря доктора Шермана.

— Сестру Морган? — переспросила она.

— Морган? Не слышал о такой. Доктор Шерман часто называл другое имя. Кейли, Кейт…

— Кэрол? — выдохнула она в надежде и почти в обмороке.

Тут я сильно рисковал. Если они все же имеют близость — моя ложь не лишена смысла, но если она все это нафантазировала, то я попал в неудобное положение. Может показаться, что доктор, человек разумный, даже гениальный, замешанный в чем-то преступном, вряд ли бы посвящал своего коллегу в собственные любовные похождения, но я слишком хорошо, к несчастью, знал людей. Мне пришлось наблюдать за ними тайно, изучать не витрину, а то, что предпочитают прятать. Я видел, как строгие, затянутые в корсеты красавицы, оставшись наедине, остервенело чешут зад, как уставшие от супружеского равнодушия матроны щиплют себя за соски, проверяя, не пропала ли еще чувствительность груди, как джентльмены шепчутся о таком, что у сапожника вспыхнули бы щеки со стыда. Всего и не упомнишь, это лишь малая часть воспоминаний о лицемерии. О да, я видел людей не с лучшей стороны, а с той, которую они предпочитают скрывать. И знал наверняка, что умных людей мало. Притворяющихся таковыми — полно, а действительно мыслящих единицы. Иначе таким, как я, нечего было бы ловить.

И передо мной была отнюдь не самая большая умница.

— Да, возможно, — согласился я, изображая сомнение. — Но не суть важно. Полагаю, эта девушка — его секретарь, раз была упомянута. Но если нет…

— Я, это я Кэрол! — она на радостях забыла, что прячет в руке окурок, выронила его на пол и даже не заметила. — Знаете, если так подумать, то мне известно одно место, где может быть доктор Шерман. Идемте. Но нас не должны видеть.

— Почему же? — изумленно спросил я, в то время как мысленно хлопал на радостях в ладоши.

— Это не совсем… в правилах больницы, видите ли.

Девушка повела меня за собой. Она приосанилась, в походке появилась величавость. Что только с людьми делают их собственные заблуждения! Одних они окрыляют и приводят к небывалым высотам, а других заставляют выглядеть нелепо и толкают к краю пропасти.

Мы преодолели хозяйственное крыло и застряли в дверях. В вестибюле больницы было темно и тихо. Горела только лампа на столе, за которым сидела пышнотелая монашка, которую я видел в первое посещение. Она уснула за вязанием, но сомневаюсь, что ее сон крепок.

— Сестра Морган на дежурстве, — шепнула Кэрол. — Нам мимо нее не пройти.

Девушка заблуждалась, нет ничего проще, но, вероятно, на ее памяти ни один доктор не ползал на корточках, держась тени от стола.

— И что же нам делать? — спросил я, обращаясь не то к себе, не то к ней.

— Я отвлеку ее, а вы сами найдете убежище доктора Шермана, — сказала девушка, прикрывая дверь, чтобы наш шепот не услышала дежурная. — Это несложно. Из процедурной есть ход в котельную. Там что-то сломалось, и дурачок Томас должен сейчас заниматься ремонтом. Но он, наверное, спит.

— Зачем мне идти в котельную?

Кэрол смутилась. Подозреваю, она толком не знала, где же скрывается доктор Шерман.

— Не будем тратить время на пустые разговоры, — она сделала вид, что прислушивается к тому, что происходит за дверью. — Кажется, сестра Морган проснулась. Сейчас я отведу ее в сторону, и вы пройдете. Прямо и направо. Запомните?

Она вышла прежде, чем я ответил. Забавная девушка. Не хотелось бы увидеть ее лицо, когда больница наполнится венаторами.

Я приоткрыл дверь. Кэрол о чем-то беседовала с похожей на сонную сову дежурной. Она отчаянно пыталась найти предлог, чтобы увести ту куда-нибудь, и даже не догадывалась, что это никому не нужно. К тому моменту, как тыл сестры Морган оторвался от стула, я был уже в другом коридоре и шел мимо запертых дверей, прислушиваясь к зловещей тишине.

Я боялся больниц. Никогда не бывал там в качестве пациента, но боялся. Так животные испытывают инстинктивный ужас перед умирающим собратом, хотя тот и не представляет для них никакой угрозы. Мне казалось, будто я могу заразиться слабостью, отравиться немощью. А здесь, в стенах, пропитанных безумием, просыпался суеверный страх. Я не верил в проклятия и все такое, но сейчас не погнушался бы повесить на себя пару-тройку амулетов на всякий случай.

То, что Кэрол назвала процедурной, находилось в конце коридора. Двойные двери привели меня во мрак, пропахший хлоркой. Я наощупь отыскал вентиль и включил свет. От увиденного зашевелились волосы на затылке. Большая ванная, размерам которой позавидовала бы изнеженная леди, стояла почти в центре помещения. У нее не было изящных ножек, а эмаль местами облупилась, обнажая ржавчину. Устеленный плиткой пол имел наклон к стене, где находилась решетка слива. Чуть в стороне на возвышении стояло кресло с дыркой в сиденье, регулируемой подставкой под ноги, которую можно было поднять и опустить, с толстыми кожаными ремнями на подлокотниках и подголовнике. Вероятно, это приспособление использовали для самых разных нужд, от родов до лечения электрическими разрядами.