Лекарка поневоле и опять 25 примет - Ульяна Муратова

ней согласна. Поделилась снотворным зельем, показала воронье гнездо и свои растения. Разумеется, она раскритиковала схему посадки и велела переделать. Разумеется, я покивала и ничего переделывать не стала.

Кажется, Шельму она пока не видела.

Ну ничего, сюрприз будет.

Дед Кальв всё свободное время занимается участком и забором, ты их не узнаешь, когда приедешь!

Первое сентабре́ля 1135-го года

Мой замечательный особист!

Сегодня Шельма наконец познакомилась с соседкой, о чём нас оповестил истеричный вопль последней. Оказывается, наша умная киса (в этом месте можешь начинать ею гордиться) сделала подкоп в соседский сад и нашла там ещё одно воронье гнездо на другом дереве.

Тайна массированных ковровых (и не только!) бомбардировок раскрыта.

Шельму я забрала, перед соседкой извинилась и получила ушат оскорблений.

Талла предложила стрелять ещё и по соседке. Я однозначно зря показала ей винтовку.

Дед Кальв ходил на рынок, купил там инструменты и заказал доски. Обещал сделать нам мебель и качели для сада.

Вороны замерли в ожидании.

Шельма под домашним арестом, я её не выпускаю, пока она не научится себя вести. Интуиция подсказывает, что она заперта в доме навечно, но надежда пока теплится в душе.

Во всём этом хаосе меня греют лишь мысли о тебе. Сегодня дважды бегала к крыльцу, потому что к дому подъезжали мобили. Оказалось, что это к соседке.

Люблю, целую, ужасно скучаю!

Второе сентабреля 1135-го года

Мой незабываемый особист!

Вот от кого я не ожидала подставы, так это от Дичика. Он выпустил из дома Шельму, она тут же устремилась воевать с воронами, перепрыгнула с наших деревьев на соседские и терроризировала уже соседских ворон. Одну убила и растерзала, отчего перья разлетелись по всему участку, а у соседки случилась истерика.

Воронье гнездо на соседнем участке оказалось не на столь тонкой ветке, так что Шельма добралась бы до него, если бы не эта деятельная сердобольная старушка. Она саботировала процесс охоты, очень гневалась и кричала, причём не стесняясь в эпитетах в мой адрес.

Будто я в чём-то виновата!

Услышав наш добрососедский обмен любезностями, Талла вылетела на крыльцо с винтовкой и пообещала собственноручно сшить старушке саван, если та не уймётся. На эстренском. Самое удивительное, что старушка прекрасно её поняла. Видимо, по интонации.

Вечером мы активно налегали на лоарельский и выучили массу новых выражений из вокабуляра деда Кальва. Так сказать, подготовились к углублению знакомства с соседкой.

Ах да, у нас в доме по-прежнему всего один стул, но мы приспособились есть стоя. Очень удобно, больше умещается.

Пожалуйста, одевайся потеплее, а то похолодало. И не забывай о сне и еде.

Жду твоего возвращения и люблю с каждым днём сильнее и сильнее!

Третье сентабреля 1135-го года

Мой родной особист!

Сегодня дед Кальв получил первую партию заказанных материалов и приступил к изготовлению качелей для Дичика.

Пока он отвлёкся, вороны стырили у него гвозди, а Шельма в этот момент билась головой в панорамное окно гостиной, пытаясь вырваться наружу и всех покарать.

К счастью, гвоздей у нас оказалось много и их хватило на задуманное.

Качели ещё не готовы до конца, но мне очень нравится манера работы деда Кальва — спокойная и обстоятельная. Видно, как он любит дерево и наслаждается процессом. Дичик с удовольствием наблюдает и помогает: покрывает доски специальным лаком.

Талла перешла с брюк на рубашки и практически не отходит от швейной машинки, с горящими глазами рассказывая о дальнейших планах.

Я сегодня много готовила — наконец разобралась, как работают плита и чугунная печь. До этого у меня то подгорало, то оставалось сырым, но теперь я поняла, как с ней обращаться.

К вечеру пошёл дождь, и мы сидели в гостиной у горящего камина, распивая чай на расстеленном на полу одеяле. Талла пообещала купить пух и сшить подушки, а дед Кальв — сделать лавки. Я пообещала отдохнуть, потому что все эти суетные дни ужасно меня вымотали, а ещё я очень соскучилась.

Надеюсь, завтра Талла или дед Кальв смогут отнести письма.

Скучаю как сумасшедшая! Возвращайся поскорее.

Четвёртое сентабреля 1135-го года

Мой любознательный особист!

Сегодня я весь день валялась с конспектами Кайры, очень, надо сказать, толковыми.

Узнала много нового.

Переписываю их для себя, обдумываю самые разные варианты составления исцеляющего заклинания для Дичика и ем варенье.

Ни о чём не жалею.

Сегодня опять дождь, Талла никакие письма никуда не понесёт, поэтому допишу завтра.

Скучаю ужасно!

Пятое сентабреля 1135-го года

Мой неповторимый особист!

Дождь наконец-то кончился, и Талла с дедом Кальвом совершили набег на рынок, вернулись с кучей товаров, пришлось даже телегу нанимать.

В сарае у нас теперь столярная мастерская, а в доме — швейная. Бедная Шельма не знает, что ей грызть — обрезки ткани, доски, стружки или ворон.

Она сегодня вырвалась наружу, изгваздалась в луже, была безжалостно искупана, теперь сидит у камина и обиженно вылизывается. Вороны вчера притихли (надеюсь, ещё и намокли!), а сегодня весь день орут, как потерпевшие.

Приходила соседка. Я показала ей мирную Шельму и пыталась объяснить, что мы ворон никак не провоцируем, но в этом конфликте она явно на стороне пернатых и снова мне не поверила.

Я попробовала составить заклинание для Дичика, но ничего не получилось.

Разумеется.

Что ж, буду пробовать дальше.

Надеюсь, ты тоже по мне скучаешь и хочешь поскорее вернуться домой.

Шестое сентабреля 1135-го года

Мой далёкий особист!

Дед Кальв закончил изготовление двух лавок, так что мы теперь можем есть сидя. Ощущения необыкновенные. И еды влезает, кстати, не меньше.

Как по заказу к нам в гости приехали знакомиться Боллары. Две сестры-близняшки, две сестры-двойняшки и брат.

Они очень сильно сочувствовали Дичику, радовались (или достоверно делали вид, что радуются) нашему родству, а одна из близняшек галдела даже громче ворон.

Соседка пришла в ярость и пыталась устроить скандал, но тут мой новообретённый брат в три фразы поставил её на место. Честное слово, это было даже эффектнее, чем Талла с винтовкой. Мы, кстати, немного постреляли по мишеням под угрозы соседки вызвать дознавателей.

Я спросила совета у Бреура Боллара касательно возможного лечения Дичика, и тот лишь пожал плечами. Сказал, что он, конечно, поразмыслит об этом на досуге, но у Разлома еженедельно гибнут десятки и даже сотни полуночников, поэтому один маленький полуденник с неизлечимой болезнью мало кого волнует, и ресурсы тратить на него никто не станет. Он даже добавил, что без проблем прооперировал бы его, если бы это