Дитя Смерти - Алия Якубова

Мюриэль собиралась еще что-то сказать, но внезапно все звуки растворились в каком-то нарастающем гуле. Будто играли сотни труб. Поднялся жуткий ветер, едва не сбивающий с ног, но его природа не имела ничего общего с естественной. И все-таки через этот гул как-то прорвался негромкой голос Менестрес:

– Неужели это воинство…

Конец фразы унес ветер, но внезапно все стихло. Тишина стала столь абсолютной, что травинка пошевелиться боялась. И в этой тишине взрезались небеса. Белоснежные фигуры спускались на землю, сияя чистым светом. Ангелы. Десятки, если не сотни ангелов. Во главе этой небесной когорты находились трое: черноволосый, красноволосый и златоволосый. Волосы у всех длинные, а у красноволосого еще и вьющиеся. Сложение у всех без единого изъяна, лица прекрасны и суровы. За спинами огромные крылья.

Эти трое опустились прямо перед Танатом, Шерри и вампирами. Их лица не выдавали никаких эмоций. Холодные и бесстрастные.

– Архангелы, – хмыкнула Менестрес.

Антуан не смог скрыть удивления. А Танат заметил:

– Михаил, Азраил и Метатрон собственной персоной.

Светловолосый обменялся взглядом со Смертью. Глаза архангела были такие же золотые, как и волосы. И, если приглядеться, в глубине зрачка можно было различить серебряный крест. До всех донесся глубокий громовой голос, который невозможно было не услышать, говори он хоть шепотом:

– Да, это мы.

– Зачем пожаловали? – не слишком-то вежливо поинтересовалась Менестрес, чем весьма обескуражила ангельскую братию. Но за свою долгую жизнь ей довелось видеть и не такое.

Вновь заговорил Метатрон своим странным голосом:

– Мы пришли за ней, – он указал на Шерри. – Она нарушила договор!

– Ну, это как посмотреть, – возразила королева вампиров.

– Договор ясно указывает, что если дитя Смерти поставит под угрозу…

– Я знаю текст, – перебила его Менестрес.

– Можем даже освежить его в вашей памяти, – добавил Танат, взмахнув рукой.

Тотчас прямо в воздухе развернулся полупрозрачный папирус с горящими алыми буквами. Даже не буквами, а, скорее, иероглифами. Текст был составлен на языке более древнем, чем древнеегипетский. На исконном языке вампиров.

– Не нужно мне напоминать о том, что я сам написал! – отмахнулся Метатрон. – Факт остается фактом: договор был нарушен!

– Когда и как? – потребовал ответа Танат. А на вопрос, заданный таким тоном, нельзя было не ответить. Может, у Смерти и не такой шикарный душеспасительный голос, как у божьего посланника, но силы внушения ему не занимать, ибо в нем ощутимо чувствовалось дыханье вечности. Хладной и незыблемой.

Так что нет ничего удивительного, что архангелов слегка передернуло, а Метатрон поспешил ответить:

– Твоя дочь – угроза для всех. Только что она убила двоих. Убила без причины, потеряв контроль над своей силой! Она убила одного из нас! Архангела! – от его голоса душа уже не сжималась, а просто старалась отлететь подальше. Еще бы, Глас Божий!

– Не стоит испытывать на нас свой голос, – невозмутимо заметил Танат. – И я не потреплю беспочвенных обвинений. Моя дочь не виновата. Все убийства оправданы.

– Как может быть оправдано убийство архангела? Образца святости! – патетически воскликнул Метатрон.

– Ой ли? – вскинула бровь Менестрес. – По-моему ваши "светлые помыслы" не мешало бы еще осветлить. Вы первые начали вести нечестную игру.

– Мы?

– Или вы думаете, что ангельская печать останется незамеченной? Вы использовали Уриэля, накачали его силой и выставили против Мюриэль, – обвинительным тоном начала королева. – Вы опустились до провокации. К тому же мне хорошо известно, что подобной способностью делиться силой обладают только архангелы.

– Не стоит приписывать нам вашу изворотливую натуру! – фыркнул Метатрон, но его возмущение выглядело не совсем натурально. Хотя, кто знает, что натурально для этого крылатого народа?

Владычица Ночи поморщилась. Эти Светлые возвели благочестие в культ, и порой напоминали обычных фанатиков, которые жаждут всех и вся заставить плясать под свою дудку. Поэтому Менестрес ответила: