Королевский Совет - Ричард Швартц

― Что это значит для нас? ― спросил я.

― Это ничего не меняет. План состоял в том, чтобы посадить на трон ярла Эрлафа, человека, о котором я не могу сказать ничего хорошего. Когда он пытался заколоть меня много лет назад, он потерял руку. Чтобы захватить корону, он возьмёт Врельду в жёны. Если я теперь выступлю против него, то отвернусь от своей сестры. А это одна из тех вещей, которые мужчина не должен делать. ― Он разломил хлеб и обмакнул кусок в кофе. ― Это должно порадовать твою королеву. Он тот, на кого она сделала ставку.

― Как ты смог выяснить всё так быстро? ― спросил я.

― Обман и интриги, ― ответил он. ― Когда рождаешься сыном короля, то впитываешь такое с молоком матери. В противном случае не доживёшь до того возраста, когда сам сможешь стать отцом. Я подкупил одного из людей у ворот посольства.

― А их можно подкупить?

― Подкупить можно кого угодно, если знаешь цену. Он был тем, кто напал на меня сзади. Хоть он и кричал достаточно громко, он не должен был наносить удар прежде, чем я повернусь к нему. Я предложил ему оставить всё как есть.

― Этого было достаточно, чтобы подкупить его?

― Да. Одни хотят золото, в его случае это честь. У каждого есть своя цена и своя слабость, нужно только найти её.

― А какая у тебя? ― спросила Зокора.

― Вам не нужно это знать, ― ответил он ей с улыбкой.

Я прервал их перепалку.

― Где твоя сестра? Она ещё в Кримстинслаге?

― Да.

― Тогда удивительно, что мы уже об этом знаем. Уже только самой новости, чтобы дойти сюда, требуется несколько дней.

― Вряд ли. Вы ещё помните старуху в общинном доме, которая разожгла для нас чашу с углями? Она предсказывает по огню и может общаться со своими сёстрами в столице.

― Я думал, что это просто легенда, ― удивился я. — Такая же, как о Ледяных великанах или змеях.

― Или как о страннике, который не может умереть, ― мрачно добавил Рагнар. ― Одно так же правда, как и другое. Есть причина, почему Фарленды никогда не терпели поражения.

― Пока Асканнон не поборол вашего короля.

― Да! ― воскликнул Рагнар, хлопнув себя по колену. ― Боги, как бы мне хотелось посмотреть на это состязание, должно быть это было зрелище, не имеющее себе равных! Ваш император был умным человеком. Он знал, что нужно было предложить, чтобы победить.

― Ты имеешь в виду, что состязание было инсценировано? ― спросил я.

― Конечно. Насколько я знаю, ваш император едва доставал ему до груди. Как бы в таком случае он смог победить в борцовском матче? Но состязание было лишь печатью в сделке, показавшей моему предку, что император отважный человек и готов выйти на ринг против него голым. Мы ценим такое мужество.

― Возможно, ваш предок был более храбрым, ― заметила с улыбкой Серафина. ― Это верно, император был не так высок, как вы, но он мог обладать любой силой, какую пожелает. Он называл это небольшой уловкой.

― Вы знали императора? ― удивился Рагнар.

― Да. Я сама видела, как он голыми руками раздробил кусок камня в пыль. Он сказал, что нужно лишь убедить камень в том, что ты сильнее. Мускулы не требуются, только знания и сила воли. ― Она улыбнулась. ― И всё же возможно, он и ваш предок заключили сделку, чтобы присоединить Фарленды к империи. Но я сомневаюсь, что ваш предок сознательно проиграл.

― Вам нравился этот человек, и вы им гордились, ― с улыбкой заметил Рагнар. Может дело обстояло именно так, а может и нет. Правду оба унесли с собой в могилу.

― Вернёмся к этому ярлу Эрлафу, ― сказал Варош, который вместе с Зокорой внимательно слушал. ― Вы сказали, что это должно порадовать Лиандру, потому что она поставила на него. Но вы так не считаете. Почему?

― Эрлаф ― гадёныш. Человек, не имеющий никакого понятия о чести, но делает вид, будто это он её придумал. Стоит повернутся к нему спиной и поверить хоть одному слову, и ты об этом пожалеешь. Кроме того, он трус, и его можно купить. Если он станет королём Фарлендов, они точно не пойдут против императора-некроманта, а возьмут его золото в качестве взятки. Возможно, твоя королева и умна, Хавальд, но она также неопытна. Эрлаф ― лживый пёс, который откусит кормящую его руку. ― Он пожал плечами. ― Но дело сделано, и всё, что мы можем, это надеяться, что он изменился и в конечном итоге поймёт, что поддавшись искушению Коларона, он лишь проиграет. ― Он вздохнул. ― Я никогда по-настоящему не знал Врельду, да и что можно сказать о младенце? Но мне больно осознавать, что она будет лежать под этим трусом. Он разобьёт ей не только сердце.

― И с этим ничего нельзя сделать? ― спросила Серафина.

― Вы хотите, чтобы ваша королева снова рассердилась на Хавальда? ― спросил он. ― Но нет, Врельда ― моя сестра, и я не могу бросить ей вызов, даже если бы хотел. А вот Эрлаф… Он побоится дать мне какой-нибудь повод, пока не станет королём. И если она встанет перед ним и начнёт защищать, у меня тоже будут связаны руки. Как я уже сказал, проблему, что я ещё жив, он обошёл на удивление быстро и ловко. ― Он обнажил зубы. ― Я почти надеюсь, что он некромант, о котором ты говорил, Хавальд, но я в это не верю. Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Он ударил по столу.

― Почему ты не можешь бросить ей вызов? ― спросила Зокора.

― Как сестра, она имеет право на мою защиту, в свою очередь она должна слушаться меня. Если только она не королева. Тогда она может требовать моей защиты и больше не обязана подчиняться. Тогда только один может повелевать ею: её муж.

― Но любой другой имеет право вызвать её на поединок? ― спросила Зокора.

― Да, но не ей самой. Кто-то должен будет сразиться за неё. Паладин, как наш Хавальд.