Восходитель. Том 1 и 2 - Марат Жанпейсов

ведь «Параметрический барьер» действует с начала боя. Но кое-что не дает мне покоя, пока смотрю на золотой меч. Каким-то образом враг нивелирует мои псионические конструкции, просто разрезая их. Вероятно, это какие-то особые силы, так что надо прекратить валять дурака.

Я взмахиваю рукой перед грудью воина Саладина, и мой «Телекинетический клинок» не менее крутой, пускай и невидим обычному глазу. Психокинетическое поле вспыхнуло между узловыми точками условного «меча», а потом разделило биологические ткани на до и после себя. Из груди стража Сада Желаний течет кровь, которая щедро орошает пол и синюю одежду, после чего враг падает замертво.

Мысленным приказом успокаиваю бурю вокруг себя, по большей части она тут не нужна, и смотрю на поверженного врага. Саладин говорил, что все в Фар-Дарлуке являются великими душами в том плане, что их вырвали из небытия и вновь даровали жизнь по правилами Башни Испытаний. Значит, их убийство ничем не отличается от убийства моих современников.

— Мы скованы единой верой, единым языком, единой судьбой… — доносится до слуха слова умирающего человека.

— Не имею ничего против, но Саладину бы лучше дать мне выиграть, ведь тогда сторожить плод от злоумышленников больше не потребуется. Жаль, что мы на разных сторонах берега.

— Тебя послушать, то всё очень просто, — голос человека вновь обретает силу, а я с удивлением смотрю, как пролитая кровь обращается в цветущие розы с короткими стеблями, они даже из раны на груди человека вырастают, скрывая разрез.

— Мы скованы единой верой, единым языком, единой судьбой. До тебя уже приходили невероятно сильные приключенцы, но золотую цепь им было не под силу разорвать, — враг только что был при смерти, а теперь вновь на ногах и принимает боевую стойку. — Ты не станешь исключением, Север.

— Ты что, Саладин? — недоумеваю и решаю проверить через «Виденье ауры», и она под стать великой душе очень известного султана и полководца.

— Мы скованы единой верой, единым языком, единой судьбой, Север. Я и мой народ неразрывно связаны. Пролитие крови верующих на святой земле карается смертной казнью, — меч в руках человека начинает светиться сильнее, а я понял, что разбудил дракона.

— Дай мне просто уйти, и мы закончим дуэль во время финального штурма! — это последний шанс уклониться от сражения, к которому я могу быть не готов, но Саладин под маской подданного качает головой.

— Нет, приключенец. Ты вошел сюда, видя предупреждение. Как правитель, я должен быть гарантом исполнения законов. Не будет законов, не будет мира и процветания. Твои действия лишь вносят хаос.

Удар оказался похожим на вспышку, отреагировать я не успел, так что полностью положился на барьер. Саладин взмахнул мечом, и меня словно врезался солнечный луч с массой паровоза. Вспышка, взрыв, порывы дикого ветра, а также следы на земле, где я сначала проехался подошвами ботинок, а потом и всем телом. Подземный зал дрожит от удара, словно Благородный Воитель Востока может своими ударами вызывать землетрясение.

«Что же, теперь понятно, что ни Саладина, ни Ричарда Львиное Сердце не стоит недооценивать», — понимаю я, готовясь перейти в режим выживания. Такие ситуации опасны, но только они дают пищу для моего таланта.

Я ничего не знаю о силах Саладина, как и в целом не до конца понимаю, какие возможности и каким образом выдаются великим душам. Значит, правильнее будет считать, что противник равен мне по силам или даже превосходит.

От силы удара я бы катился еще долго, если бы не врезался в стену арены, где телекинез подобно надувному матрасу смягчил удар. Из инвентаря я достаю «Черный скат», который сразу оказывается в руке, после чего открываю быстрый огонь по противнику. Снаряды из психической энергии летят быстро, так что глазами можно увидеть только угасающий след псионики в пространстве, но враг показывает чудеса скорости и ловкости, уклоняясь и отбивая атаки золотым мечом. Что бы это ни было, это далеко выходит за пределы доступного обычным людям.

«Ускорение мышления» ур. 4 позволяет анализировать обстановку на высоких скоростях, и пока что я лишь прощупываю оборону противника. Чем больше его сил увижу, тем проще будет адаптироваться. Словно в замедлении смотрю на выверенные движения клинком и всем телом, страж Сада Желаний (или все-таки Саладин?) показывает мастерское владение оружием и собственным телом, почти что хореографическое искусство, направленное на убийство.

Я не прекращаю стрельбу, постоянно целясь в разные части тела, а порой специально мажу, но оппонент реагирует только на те выстрелы, которые однозначно по нему попадут, словно тоже может анализировать ход сражения на невероятной скорости. А еще я замечаю, что он постепенно приближается ко мне, а потом вновь вижу золотую линию, как остаточный образ взмаха мечом.

Но в этот раз я был готов к этому, поэтому переместился вбок, перехватывая пистолет левой рукой, чтобы продолжать вести огонь во время сближения. Именно «Телекинетический клинок» ур. 5 является самым мощным оружием, но им пользоваться можно только вблизи, поэтому придется рискнуть. Последний удар врага разрубил стену арены, заставив подземелье шататься, а камни, выдернутые великой силой из стены еще летят, когда мы сталкиваемся в ближнем бою.

Сила выходит из моего псионического источника, являющегося олицетворением доступного мне Большого Простора, хотя я еще не разобрался во всех тонкостях псионики. Далее энергия по «Пси-мосту» приобретает черты, необходимые для влияния на физические законы материального мира, собираясь в «Черном скате» для выстрела. Пучок психической энергии с голубыми разрядами устремляется в маску противника, я выстрелил почти что в упор, но воин успевает наклонить голову к левому плечу.

Понимаю, что лучше атаковать сразу несколькими навыками сразу: держать врага телекинезом, бить телекинетическим клинком, стрелять и что-нибудь еще для пущего эффекта, но я пока что не умею концентрироваться сразу на стольких эффектах одновременно. Могу быстро переключаться, но создание клинка требует много внимания, и я не смог забрать его у поддержания барьера для того, чтобы заставить врага замереть на месте хотя бы на секунду.

«Ну и пусть», — мне главное попасть.

Арена заполняется треском разрядов, будто электрических, когда два меча, золотой и невидимый, сталкиваются в полете. По какой-то причине я не могу разрезать золотой меч, и теперь мы скрестили мечи и пытаемся побороть друг друга. Из-за противостояния мой клинок становится чуть видимым, приобретая форму колебаний воздуха, которые становятся тем сильнее, чем больше я прилагаю сил. Добавить слишком много не могу, так как ситуация как с очень острым ножом: если не быть