Маг четвёртого ранга - Кутагава Рюясаки

голова. Отрубленная. Не очень ровно, потому что кости торчат местами на месте шеи, и мясо изрезано волнами. Тодд держит эту голову в руках, разглядывает. А голова разглядывает его. Белёсыми глазами, совсем мёртвыми, ничего невидящими. Но Тодд всё равно делает вид, словно эта голова может его видеть. Он показывает ей язык. Хмурится. Скалится. Наконец ему наскучивает, и он закрывает ей веки, чтобы бельма не пялились на него, ведь от этого взгляда ему становится как-то не очень уютно. А ещё под спину попался какой-то камень, острый. Тодд попробовал слегка приподняться, чтобы вытащить этот камень, да только ему помешала боль. Сильная. Прострелила в груди, и он решил больше не шевелиться. По сравнению с этой болью, камень под спиной не казался такой уж большой неприятностью.

— О, ты проснулся! — голос раздался откуда-то сверху. — А я уж думал, что ты помер… однако, люди с такими ранами не живут… я как бы ни на что не намекаю, но… ты ведь не человек да? Вернее… ну нет, понятно, что тёмные тоже люди… я нормально отношусь к вашему племени… просто… ох… ты ведь один из них, да?

Голос был явно мужским. Но хриплым. Не громким. Не басовитым. Он был обычным. Звучал дружелюбно и с большими паузами, словно говорящий испытывал некие трудности в правильном подборе слов. И пока он говорил, то тащить Тодда не перестал, то есть отреагировал вполне спокойно и на то, что Тодд выжил, и на то, что шевелится у него за спиной на какой-то ручной волокуше. Это Тодда слегка удивило.

«Может тоже притвориться дружелюбным? Свести всё, что он мог увидеть на происки магии очень похожей на тёмную, но всё же НЕ тёмную… а просто очень на неё похожую? Да ну нет… мне это уже осточертело. Пусть будет как есть, в конечном счёте скрываться вечно – такая себе затея. Да и от кого скрываться? От той бешенной суки? Ну так она осталась в Фикаре, и не сможет меня выследить… больше никто моей смерти желать не должен… если не учитывать, что все вокруг ненавидят тёмных. Да я и сам их ненавижу… судя по всему они разрушили мой дом, родных моих поубивали. Я решительно должен злиться на них. Наверняка они и того ледяного гиганта каким-то образом смастерили… но мне и на них сейчас всё равно как-то получается. Хочется просто лежать, и не шевелиться. Ведь шевелиться очень и очень больно!» — думал про себя Тодд, пока его продолжали волочь куда-то в неизвестность.

Над глазами его мелькали ветви на сером фоне непроглядных туч. Такая погода зимой всегда. Определить утро сейчас или день или вечер невозможно. Благо снег не идёт и ветра вроде как нет. Вообще тишина. Лишь сминается земля и лязгают доспехи того, кто тащит Тодда в неизвестном направлении.

— Молчишь, да… — продолжил одинокий разговор неизвестный носильщик. — Ну молчи, молчи… ты же мне жизнь спас, поэтому я вроде как тебе обязан…

В голове Тодда промелькнул бешенный взгляд голубых глаз. И очень похожие слова. Только она говорила, что спасла его самого, и это он ей обязан… и теперь он всего лишь зверёк, которым можно помыкать как угодно: заставлять убивать детей, копать могилы, выбрасывать в вонючий канал чьи-то распотрошённые тела.

Тодд в этот же момент больше решил никогда о ней не думать, каждый раз она завладевает его мыслями и портила ему настроение. С этого мига он больше не будет о ней думать.

«Прочь, бешенная сука! Прочь!»

— Надо же… я на самом деле не думал, что ты выживешь. Думал, что… ну… да ладно уж, чего таить. Думал, что ОН заморозит тебя, как и отряд авантюристов… они те ещё неудачники. Я выследил их по следам, идущих от тракта. Кое-где были следы не человеческие, и не звериные… ну знаешь, эти гули, за которыми пришли авантюристы, они ставят ногу немного иначе и не редко теряют пальцы из-за холода или по неосторожности, им в общем-то всё равно, они думаю испытывают боль несколько иначе, если вообще испытывают… понимаешь?

— Понимаю. А где гули, следы которых ты видел?

Волокуша даже на миг не остановилась. А человек, что её тащил не удивился, не замолчал размышляя о том, почему с ним неожиданно заговорили. Нет. Он просто ответил:

— Я сначала тоже задался этим вопросом, мол куда делись твари, что нападали на караваны… и потом уже по следам, когда понял, что это были гули, слегка поднапрягся, а позже… встретил их останки, знаешь, такая бурая масса из грязи, снега и пепла, вот это всё, что от них осталось. На сколько я понял, в отряде с авантюристами была и светлая волшебница, вот она их быстренько в пепел и обратила… они до самого их гнезда дошли в этой мёртвой деревушки, до могильника так сказать, по пути убивая и превращая в пепел всех тёмных тварей… на самом деле они были близки к тому, что бы отправиться назад с вполне выполненным заданием, только вот не повезло им встретить Иэнферина. И мне не повезло, и тебе… хотя на счёт тебя сказать сложно, ты ведь такое с ним сделал, что смотреть страшно было. Я долго думал куда делась его голова и верхняя часть тела, а потом уже только дошло, что эта яма здоровенная в земле там не просто так появилась…

Тодд молчал, добавить ему было нечего.

Молчал и рыцарь, какое-то время тащил молча, но надолго его не хватило:

— Ты… ну… просто знай, что я понимаю, что… ох… в общем я понял, что обязан тебе жизнью и постараюсь о тебе поза… ну, вернее постараюсь тебе помочь, подсобить, стану тебе надёжной опорой и всё такое прочее… ты уж извини меня за глупый трёп, я просто последние дни просидел в том доме заброшенном, пока Иэнферин по округе шатался… я забежал в дом, как только этот грохот услышал, а потом уже через щель в двери и рассмотрел, кто там такой огромный… не, если бы не реальная встреча, я бы сказку про Иэнферина и потрошителя могил Джека никогда бы не вспомнил… в детстве эта жуткая история казалась выдумкой… страшной байкой на ночь, а сейчас… ну кто мог подумать, что он существует?

— А кто это такой, Иэн… что?

— Иэнферин, ну… я мало что про него знаю, но есть сказка… мне её няня в детстве иногда сказывала, когда я