Атради - Карин Кармон

Мира со счастливой улыбкой приоткрыла глаза. Ллэр полусидел на постели, опираясь затылком на мягкое изголовье и нежно водил пальцами по её предплечью. Она не видела его лица, но была уверена – Ллэр тоже довольно улыбается, только чуть сдержаннее. Мира не собиралась сдерживать эмоции. Бесполезно – ничего бы не вышло, потому что сейчас она для Ллэра, как открытая книга. Каждое биение сердца, каждое движение, каждая мысль, каждое желание, каждое ощущение – всё доступно. Хочешь узнать – окунись, почувствуй. Ей нечего скрывать.

Свечи давно погасли. Через два овальных окна струился призрачный лунный свет, превращая темноту в приятный полумрак. Их кожа тоже всё ещё светилась, хоть не так ярко, как несколько минут назад.

– Знаешь, я безумно тебя люблю, – прошептала Мира, перехватывая руку Ллэра и сцепляя свои пальцы с его в замок. – Наверное, за это придётся дорого заплатить. Но я готова. Теперь готова.

Он крепче обнял её, мягко коснулся губами виска. Мира почувствовала лёгкое покалывание на коже, а потом тепло – мягкое, обволакивающее, проникающее в каждую клеточку.

– Ты боишься щекотки?

– Нет. Почему ты…

– А если так?

Ллэр отыскал, наверное, самое длинное пёрышко в развороченной подушке. Оно зависло сантиметрах в пятнадцати от носа Миры и медленно поплыло в её сторону.

Она засмеялась, сильнее прижимаясь к Ллэру. Ласково сжала в ладонях его лицо.

– Ты что-то такое делаешь со мной. Это потрясающе. Ты потрясающий.

Он вскинул одну бровь, лукаво прищурился. Пёрышко взлетело выше, скользнуло по её плечу, вызывая ворох мурашек.

– Пытаешься сбить меня с мысли? – Ллэр перевернулся и оказался сверху. – Я всё равно доберусь.

– Я могу стать призраком, – смеясь, напомнила Мира.

– И что?

– И не доберёшься, вот что.

– Думаешь? Мы не в Тмиоре.

– И слава богу. – Мира перестала смеяться, посмотрела в глаза Ллэру. Поднимать тему снова не хотелось, её воля – она бы забыла обо всём и не вспоминала никогда, но что, если это поможет спасти гибнущий мир и всех атради? – Возможно, я просто пытаюсь найти себе оправдание.

– Но?.. – Ллэр сел рядом, по-прежнему глядя на неё.

– Но я подумала… Ты сказал, что Содружество создали Тени специально, как защитный механизм от доа и доани. Чтобы найти и обезвредить, если кто-нибудь из них проявит свои способности и выберется на свободу. Так?

– Так говорит Роми.

– Тогда почему они не тронули меня?

– Мешанина в твоей крови, например. Она могла сбить их со следа. Сначала они увидели биополе доа и атради, потом обычной актарионки. Твой мир тоже входил в Содружество и был союзником Тлай. Значит, ты им не враг.

– Допустим, но как ты объяснишь, почему они влезли в меня? Я сейчас не про сам процесс. Я имею в виду – зачем? Я ведь ничего не знала ни о Самаре, ни о Тмиоре, ни тем более о той пещере с капсулами. Они не могли предвидеть, что я попаду в Тмиор снова. Логичней в таком случае было влезть в тело атради. Уж он-то точно рано или поздно вернётся в Тмиор. А просчитать такой алгоритм… – Мира приподняла голову, чтобы видеть глаза Ллэра. – Тебе не кажется, что это чересчур сложно для защитного механизма, нацеленного на уничтожение? Что, если им кто-то управляет?

Он сел ровнее, задумчиво посмотрел на неё.

– Я ни фига не узнал. Такого, чтобы наверняка. То, что Роми вспомнила, не до конца вписывается в нашу ситуацию. Вернее, не вписывается совсем, – он покусал нижнюю губу, невесело улыбнулся. – Я вернулся туда. Исследовал каждый миллиметр, где раньше стояла халабуда Самара. Каждую щепку, что не унесло ветром. И единственное, что там сейчас осталось – подземные пещеры. Может быть, Тени явились туда убить Самара, потому что только так можно было распечатать вход, но я не понимаю, зачем. Им-то какое дело до капсул с памятью? Тем более Тмиор зависел от Самара, его смерти хватило бы с лихвой. Мне не даёт покоя шоу, которое они нам устроили на поляне. Или не нам. Возможно, это часть их программы. Тлай ведь не просто так отправили всех доани в ссылку именно в эту Вселенную. Наверняка учитывали множество вариантов. А значит, Тени вовсе не так просты, как мы думаем. Ты что-нибудь вспомнила?

– Нет. Но… – Мира села, придвинулась у Ллэру ближе. – Давай проверим, чего я не помню.

– Предлагаешь, чтобы я влез к тебе в голову, как ты – к Роми?

– Мог бы не упоминать её в каждом втором предложении. А то начинает казаться, что ты Тмиор ради неё спасаешь, – хмыкнула она. – Откуда ты вообще знаешь, как именно я влезла к ней в голову?

Ллэр улыбнулся.

– Адан, между прочим, тоже в курсе, как ты по головам шарилась.

– Адан, между прочим, в курсе много чего, о чём ты не в курсе, – парировала Мира.

Его улыбка стала шире.

– Да? И о чём же? Можно, я это тоже подсмотрю в твоей памяти?

Весело ему, конечно. А она ревнует, хотя дала себе слово, что не будет.

Ллэр обнял её, прижимая спиной к своей груди.

– Роми было слишком много в моей жизни и будет слишком много в твоей, раз уж мы вместе пытаемся удержать Тмиор. Не упоминать её не выйдет.

– Знаю. Ты тоже прости. – Ревность испарилась, уступая место нежности и страху. Но Мира не собиралась отступать.

– Послушай, – он мягко коснулся губами её виска, пальцами – шеи. – Мне придётся копнуть в твоё сознание глубже, чем было у вас с Роми. Это означает, что ты тоже можешь зацепить что-нибудь из моей памяти. Что-нибудь, что тебе не понравится. Ты должна быть к этому готова.

– Обещаю не устраивать истерик и сцен ревности, – Мира взялась за его запястья, крепко обхватила. Усмехнулась, подумав, каким нелепым кажется сейчас обычное желание всех влюблённых знать друг о друге всё. Она не хотела.

Так или иначе за плечами у Ллэра столетия, впереди – бесконечно много лет. Он будет жить, совершать ошибки, исправлять их, опять ошибаться, наслаждаться, страдать, расставаться, прощать, забывать, влюбляться и так по кругу. А у неё ничтожно мало времени, когда тратить драгоценные минуты на ревность к прошлому – непозволительная глупость. Сегодня Ллэр с ней. Это главное. И поэтому она должна избавиться от всех сомнений, страхов, неуверенности. Их с Ллэром завтра – слишком зыбкое, чтобы ссориться из-за его вчера.

– Готова?

– Да.

…Больница никогда не нравилась Мире. Здесь давили стены. Дышать трудно, воздух пропитан стерильностью, если та вообще может чем-то пахнуть, множество непонятных приборов и пугающих роботов.

Сейчас Мира сидит в удобном кресле и терпеливо дожидается кого-то. Стены уже не давят, запах не раздражает, яркий свет не режет глаза.