Глаза ворона - Татьяна Русуберг

В банях, называемых церруканцами термами, Аркон, Бекмес и остальные засыпали Кая вопросами, касающимися его сногсшибательной «землячки», но тот стойко демонстрировал товарищам потерю слуха и речевых способностей. Все, что удалось из него вытянуть совместными усилиями: рыжую зовут Тигровая Лилия; они действительно земляки, но родом не из Заставы, а из Феерианды. Токе предположил, что упомянутый Кумалом Засад был родным городом Кая, но рассказывать о нем или о том, как его занесло в Вахтенные Горы, парень отказался. В общем, товарищи не вызнали ни слова больше того, что все уже слышали за столом. Отчаявшийся наконец Аркон возопил:

— Почему, ну скажи мне, почему все самые красивые девушки кидаются тебе на шею безо всяких усилий с твоей стороны?!

— Наверное, ими движет жалость, — меланхолично произнес предмет женского восхищения и погрузился под воду. После чего он молчал остаток дня, будто набрав этой самой воды полный рот.

В голове Токе роилось множество связанных с Каем вопросов, которые он сам затруднился бы сформулировать. Будто бы что-то тут не сходилось, будто бы то, что он понял о странном парне за время их путешествия через пески, не вполне соответствовало тому образу, который сам Кай пытался создать. Однако недавние события и близость присяги пока оттеснили мысли о Слепом на задний план.

Яра рассказал новичкам о церемонии посвящения, и вместе они выучили слова клятвы. Токе знал: прими он присягу, и пути назад для него уже не будет. Не в горских обычаях нарушать данное слово. Он был уверен, что сделает тогда все, чтобы овладеть искусством боя, стать настоящим воином и вырвать мечом свою свободу. Вернуть себе честь и отомстить убийцам: Вихлястому, Амбалу, Улыбе, Кривому и Собачьей Голове. Нет, Клыку: главаря гайенов зовут Клык.

Жизнь гладиаторов, хоть и была полна опасностей, имела свои положительные стороны. Здесь хорошо кормили, заботились о здоровье бойцов. После бани щеку Токе осмотрел лекарь, промыл и зашил воспалившуюся рану. Шрамы, правда, останутся, но небольшие: старик соединил края раны очень искусно.

Термы произвели на северянина неизгладимое впечатление. Три помещения с бассейнами для купания, где пол был теплым, а вода — разной температуры: от обжигающе горячей до холодной, почти ледяной. Стены в термах украшала цветная мозаика, на которой люди и звери выглядели совершенно как настоящие. Такой красоты Токе никогда раньше и представить себе не мог. После бани все почувствовали себя словно заново родившимися: пропала боль в набитых долгой дорогой ногах, не ломило больше плечи и руки, до сих пор сохранившие следы от гайеновых пут… А ведь Яра сказал, что гладиаторы ходят в термы каждые пять дней. И еще перед Играми и после — если уцелеют.

Токе давно не чувствовал себя таким чистым. Подлинным удовольствием было после мытья и купания в бассейнах натянуть на себя вместо грязных и вонючих тряпок форму рядовых: серую тунику без рукавов с открытым горлом и свободные штаны такого же цвета. Только вот обуви им не дали. Яра сказал, что до наступления холодов она им не понадобится: гладиаторы тренируются, а зачастую и сражаются босыми. Токе увидел в этом правиле и другой резон: если захочешь удрать из казарм, босиком не очень-то набегаешься, особенно с непривычки. Хотя как тут удерешь? После мытья их опять заковали в кандалы.

И все же, несмотря на отсутствие выбора и принятое им решение, парня мучили сомнения. Сможет ли он убивать, зная, что цель поединка и этой смерти — развлечение праздной толпы? И с кем сведет его жребий? Ладно, если с таким, как Буюк или Кумал. А если это будет Вишня, или Аркон, или… Кай? Хорошо еще, хоть женщины дерутся только с женщинами, а то, не дай бог, такая девчонка, как эта Лилия… Конечно, Яра сказал, поединки не всегда оканчиваются смертью побежденного. Публика щадит смелых. А если не пощадит? И вообще, как часто случается, что особенно отличившемуся бойцу досрочно даруют свободу? Как много гладиаторов остается в живых после трех лет боев? Как часто им придется выходить на арену? На все эти вопросы у Токе не было пока ответов, и ему отчаянно хотелось поговорить. Вот только с кем?

Из всего их маленького отряда его мысли разделял, пожалуй, один Бекмес. Бывший охранный отказался бы от присяги, если б не перспектива отдать свои кишки какому-нибудь тигру или пещерному медведю. Но Бекмеса рядом не было. Был Кай: безмятежно дрыхнувший и наверняка видевший во сне рыжие локоны Тигровой Лилии…

— Дыру в матрасе протрешь.

— А?! — От неожиданности Токе едва не свалился с койки. Говорил Кай по-прежнему с закрытыми глазами, так что можно было подумать, он разговаривает во сне.

— Я говорю, будешь так вертеться, дыру в матрасе протрешь, он и так не новый.

— А тебе-то что до моей дыры? — обидевшись, буркнул Токе.

Внезапно Кай распахнул глаза, в которых не было и тени сна, и посмотрел прямо на него:

— Все будет хорошо.

— Тебе что, вещий сон был? — Оптимизм соседа по комнате, больше похожей на камеру, вызывал у Токе желание треснуть его по башке.

— Нет, мне не снятся сны.

— Тогда откуда ты знаешь?

Кай уверенно повторил:

— Все будет хорошо. Только нам надо держаться вместе.

— Кому это «нам»?

Будто не заметив звучавшего в голосе Токе напряжения, Кай спокойно ответил:

— Нам с тобой, Аркону, Бекмесу… Друзьям, на которых можно положиться. Надо держаться вместе, без этого тут не выжить.

— Выжить, зарезав этих друзей на арене?

Голос Токе зазвенел и невольно сорвался. Он откинулся на тощий матрас и уставился в потолок. Кай легко коснулся его плеча. Каморка была такая тесная, что для этого соседу даже не пришлось вставать с койки.

— Этого не случится. Мы найдем выход. Если только мы будем вместе…

— Вместе?! — перебил Токе, глядя на Слепого в упор горящими глазами. — Как тогда, в пустыне? Где ты был тогда?!

— Ты же знаешь, у меня был долг, — тихо ответил Кай, отводя взгляд.

— Вот только не надо прикрываться твоим господином. Покойник не может рассказать, как хорошо ты исполнил свой долг. Или ты не исполнил его, и поэтому Мастер Ар теперь покойник? — Токе чувствовал, что его слова будто хлестали товарища по лицу, но остановиться уже не мог. — Может, на самом деле ты был озабочен совсем другим: как бы с твоей собственной драгоценной шкурой ничего не случилось? И плевать тебе было на караван, на хозяина твоего, на… на Майкен! — Голос парня пресекся, ему не хватало воздуха.

— Если бы я мог… — Черное зеркало Каевых глаз на мгновение затуманилось, но Токе моргнул, и вот уже снова единственное, что он видел в них, — свое крошечное отражение. — Я… Я пытался спасти тебя…

— Зачем?! — Токе одним движением сел на кровати и приблизил свое лицо к лицу Кая. — Разве я просил тебя об этом? Что тебе во мне? Лучше бы ты ее спас… Зачем ты меня тогда остановил?!

— Ты мой друг. Все было бесполезно. Ты не мог помочь. Не надо винить себя…