Полночь в Эвервуде - М. А. Казнир

Ознакомительный фрагментбыл заинтригован. Она почувствовала в нем родственную душу, которой не управляют те же законы, что и большинством людей его класса. – Возможно, именно наше непонимание природы заставляет нас считать ее жестокой и грубой. Для лебедей это просто жизнь, – закончила она.

Фредерик взял стеклянного лебедя из ее руки и осмотрел его, вертя из стороны в сторону.

– Его дизайн великолепен, напоминает «Аполлона и Дафну» Бернини длинной шеей. Вы создали впечатление плавности его движений, хотя вместо того, чтобы превратить камень в шелк, вы играете с эффектом света, используя в качестве материала стекло.

Мариетта толкнула ногу Фредерика под столом. Он опомнился, снова поставил лебедя перед Мариеттой и прочистил горло.

Суповые тарелки убрали, их сменило блюдо из рыбы и бокалы белого вина, предварительно выбранного Джарвисом и принесенного для одобрения Теодору. Мариетта снова взглянула на Дроссельмейера, пока лакеи суетились вокруг них, подавая обед à la Russe [7]. Свечи под кремовым абажурами освещали его серебряные волосы, а по классическим чертам лица пробегали тени. Потом лакеи снова заняли свои места.

– Ваш сын великолепно образован, – заметил он Теодору, лицо которого застыло.

– Где вы жили до того, как приехали в Ноттингем? – задала вопрос Мариетта, пока отец не успел ответить.

– После того как я решил покинуть Лондон, я отправился в паломничество с целью изучить свое ремесло.

Мариетта, выбиравшая нужный серебряный столовый прибор, замерла.

– Вы не расскажете нам больше? Я могу подумать, что вы намеренно даете уклончивые ответы. – Она насмешливо улыбнулась.

Ида вздохнула:

– Мариетта, дорогая, прекрати допрашивать бедного доктора, прошу тебя.

Теодор покачивал вино в своем бокале, не в силах погасить в себе вспыхнувший интерес. Мариетта подозревала, что ему любопытно так же, как и ей.

– Все в порядке. Боюсь, меня разоблачили, я отвечал уклончиво, – сказал Дроссельмейер. Он приподнял брови, увидев плохо скрытую насмешку Мариетты. – Мне очень неприятно, но я не могу открыть вам, где это; это коммерческая тайна, и я дал слово ее соблюдать.

– Как это интригующе, – усмехнулся Фредерик. – Нет ничего лучше нескольких отборных секретов для создания загадочного ореола.

Дроссельмейер продолжал смотреть в глаза Мариетты.

– Однако мне разрешено развлекать вас теми чудесами, которые я повидал во время путешествия. Рассказать о том, как я сидел на вершине пирамиды и смотрел на оранжево-медовый восход солнца, озаряющий пустыню. О древних руинах, омываемых морем, и о городах, погребенных в глубине джунглей. О ледяной пустыне огромной северной тундры, где бродят олени, дрожит луна и северное сияние колдует в небе.

Мариетта почувствовала укол зависти. Кажется, иметь Дроссельмейера в качестве постоянного гостя будет очень интересно.

– По-видимому, у вас богатый опыт путешественника, – Теодор откашлялся, – однако я и сам не такой уж затворник. Вы должны выкурить со мной пару сигар после обеда, и мы обменяемся историями. Я покупаю только лучшие сигары, у меня тот же поставщик, что у короля Эдуарда, да будет вам известно, – прибавил он доверительным шепотом.

Вместе с выпечкой принесли еще шампанского. Мариетта отказалась и от того, и от другого, слушая, как отец дирижирует беседой.

– Мое упущение, что я раньше не сказал о том, какой красивый шкаф заметил в вашей гостиной, – сказал Дроссельмейер, когда подали десерт. Пирог в соусе из красного вина, тонко нарезанный прозрачными ломтиками картофель и гору свежих овощей. Мариетта делала маленькие глотки, ей было душно после тяжелого, сытного обеда и от жара, который испускали мигающие свечи.

Ида одарила его блаженной улыбкой.

– Вы слишком щедро раздаете комплименты, доктор Дроссельмейер.

– Может быть, вы позволите мне смастерить для этого шкафа что-нибудь новое?

– О, я не могу принять… – начала Ида.

– Это доставит мне удовольствие, – перебил ее доктор Дроссельмейер.

В улыбке Иды ясно читалась жадность.

– Ну, если вы настаиваете, то мы будем вам очень признательны. Ваши изобретения просто чудесны, я прежде ничего подобного не видела.

Мариетта не сомневалась, что вскоре все будут стараться заполучить одну из поделок Дроссельмейера. Частица магии в их собственном доме, очарование, которое будет питать воображение, согреет ностальгическими мыслями о давно минувших днях, об оживших сказках, игрушках и детских играх. Сам этот человек тоже был очаровательным, и Мариетта с удовольствием обнаружила, что ей доставляет удовольствие его общество. Уже давно в дом к семье Стелл не приходили гости, которые не казались ей невыносимыми, и, более того, она была не единственным членом семьи, которого очаровали его рассказы.

Дроссельмейер оказался идеальным гостем.

Глава 6

Кoгда вечер сменился ночью и колдовской час опустился на особняк семейства Стелл, все стало молчаливым, как звезды на небесах. Мариетта шла по коридору верхнего этажа. Это был мир темно-бордового ковра и портретов выдающихся членов их семьи, написанных за многие столетия. Хотя остальной дом с тех пор перекрасили в более светлые тона с цветочными мотивами, оформление коридора, ведущего к старой детской, оставалось викторианским. Мариетта нашла Фредерика греющимся у камина в их общей гостиной. Он снял черный сюртук и развязал галстук в крапинку. Не оборачиваясь к ней, он сказал:

– Я не видел маму такой взволнованной с тех пор, как сын Камберса проявил интерес к возможности умыкнуть тебя. Мне почти жаль Дроссельмейера.

Мариетта захлопнула за собой дверь с более громким стуком, чем намеревалась. Розовое сияние светлых обоев и потрескивание огня делали комнату уютной, несмотря на устаревшую мебель и потертые ковры. Это была единственная комната в особняке, в которую их родители не осмеливались входить, и они провели здесь много часов в приятном уединении. Именно здесь Фредерик, стоя перед ней со своим любовником, посвятил ее в их тайну. Здесь они проводили вдвоем целые вечера: Мариетта выполняла свои пируэты, а Фредерик рисовал, их любовь и доверие друг к другу росли и крепли по мере того, как дно бутылки с шампанским становилось все ближе.

Фредерик повернулся и окинул ее взглядом:

– Тебя что-то беспокоит?

– Я уже и думать забыла о Филиппе, пока ты не вспомнил. – Она потерла висок при воспоминании об их неудачном ланче в прошлом месяце под бдительным надзором гувернантки.

Фредерик усмехнулся:

– Это тот, который произносил монолог об охоте в их семейном поместье в Шотландии, или тот, у кого текли слюни, когда он ел?

Мариетта сильнее потерла висок.

– Я уверена, что он не нарочно пускал слюни. Возможно, у него какой-то физический недостаток.

Фредерик расхохотался:

– Я бы на твоем месте выбросил его из головы. По сведениям Джеффри, Филипп ухаживает за несколькими женщинами из Лондона, которые живут в удобной близости от большого дома Камберсов. Уверен, он окажется таким же непостоянным,

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---