Девушка-сокол - Кэтрин Ласки

Как и у всех живых существ, у соколов бывают свои сезоны. У них бывает пора готовности и пора линьки. Во время готовности птицы чувствительны и активны, а в период линьки могут быть болезненными и подавленными. Искусный сокольничий чувствует любое состояние птицы во время всех сезонов.

— Нет, Рич, не надо этих веток болиголова. Они будут торчать, словно пораненные большие пальцы с этими белыми цветками.

Мэтти посмотрела вверх. В этой части леса было полно берез.

— Ну, тогда нам нужно побольше стариковской бороды, — сказал Рич.

Стариковской бородой назывался седой морщинистый мох, росший на валунах возле ручья.[4]

Домик на березах был уже четвертым, который они построили за последние десять дней. Планировалось сделать пять — для каждого из ребят — в разных частях леса. Так они смогут следить не только за кладом, но и за королевскими лесничими, если принц Джон отправит их сюда.

Домики получались отличными. Все они сливались с окружающим пейзажем. Один из них представлял собой решетчатую конструкцию из молодых зеленых веток, покрытых камышами и листвой. Для другого, построенного на платане, на который было тяжело взобраться из-за голого ствола, ребята придумали подъемную систему. Этот домик располагался среди ветвей на высоте пятидесяти футов. Потом высоко на дубу, в развилке двух огромных ветвей, они соорудили укрытие из лоз и рубленой коры. В этих лиственных домиках, как будто плывших среди деревьев, ребята надевали туники, сделанные из полосок коры и выцветшего тростника, а также шапки из широких листьев для маскировки. Теперь они могли наблюдать, оставаясь незамеченными. И именно Мэтти придумала, чтобы каждый домик выглядел по-своему — так легче запутать противника.

И вот теперь она отправилась, чтобы набрать побольше стариковской бороды и часть ее вплести в свои волосы.

Над всеми домиками ребята трудились подолгу, но этот, четвертый, особенно нравился Мэтти. Он напоминал клетку из прутьев, почти полностью покрытую нежным зеленым мхом и серебристым лишайником. Девочка подумала о том, что самой лучшей одеждой для нее была бы не та, что сделана из прекрасных шелков с золотыми нитями и французской вышивкой. Нет, ей хотелось носить юбку, сотканную из мхов и лишайников, а вместо роскошных узоров украсить ее лесными цветами — белоснежными лилиями, примулой и «разбитым сердцем».[5]Ей казалось, что такой наряд достоин королевы.

Приближаясь к березе с охапкой мха, Мэтти увидела, что Уилл, Финн, Рич и Хьюби сбились в плотную кучу. Она не поняла, что это значит, но тут Уилл медленно повернул голову к ней, и хотя не искал ее специально, все же заметил. И в его взгляде угадывалась тревога. Тревога, смешанная с досадой.

Мальчишкам время от времени приходило в голову, что Мэтти не годится для их компании. Правда, при этом они старались держаться как можно приветливее и терпеливо объясняли:

— Нет, Мэтти, ничего личного. Просто ты девчонка.

Однако ей это казалось очень даже личным, и тут она ничего не могла поделать. Вот и сейчас ей стало ясно, что наступил как раз один из таких моментов.

— Мэтти, — произнес Финн. Его голос дрожал от напряжения, а брови нахмурились от какой-то заботы. — Мы снова видели человека-тень.

Он замолчал, и остальные мальчишки обернулись к девочке.

— И что? — спросила она.

— И то. Мы считаем, что тебе лучше во все это не вмешиваться. — Квадратный подбородок Финна вздрогнул, после чего он крепко сжал челюсти.

Мэтти охватила ярость. Она знала, что такое выражение бывает у Финна, когда он что-то вбил себе в голову. И переубедить его будет не просто.

— Но ведь именно это нам и нужно — увидеть человека-тень, или кто там еще будет. Для этого построили три предыдущих домика. И это была моя «блестящая» мысль, не забывайте!

— Мэтти, просто это слишком опасно, — сказал Уилл. — В смысле, для девчонки.

Но, перехватив ее яростный взгляд, тут же отвел глаза.

— О боже, вы просто кучка дураков! — прошипела Мэтти. И, развернувшись, зашагала в лесную чащу. Пятый домик она построит сама. Кто может ей помешать?

Девочка даже точно знала, где его соорудить. Возле ручья росло несколько ив, и у одной ветви были широко расставлены — самое подходящее место для домика. Мэтти сделает стены из волнистых ивовых веток, связав их вместе. Этот домик будет не только самым лучшим, но и наиболее незаметным. Даже когда опадут ивовые листья, тонкие, словно плети, ветви будут вполне надежны.

Она решила приступить к работе немедленно. Сооружение маленького настила не займет много времени. Потом нужно будет нарезать отростков с деревьев, растущих у ручья. Они на этой неделе только распустили свои узкие длинные листья.

Девочка не знала, сколько она проработала, но после пятой или шестой ходки от берега с охапкой веток она заметила Финна, стоящего возле облюбованного ею дерева и разглядывавшего наполовину законченную постройку.

На голове у мальчика красовалась новая шляпа, скорее даже зеленый капюшон.

— Чего тебе здесь надо? — Мэтти уронила ветки к ногам и тут же принялась собирать их обратно. — Как видишь, мне не нужна твоя помощь.

— Вижу. — Финн замолчал на полуслове и пристально посмотрел ей в глаза.

«Что бы это значило?» — подумала девочка. Невероятная синева его глаз иногда шокировала ее. К ним очень хорошо подходил новый капюшон Финна, сделанный из оторванного рукава его туники с добавлением нескольких листьев. Знает ли он, какие синие у него глаза?

— Как ты меня отыскал? — спросила Мэтти, злясь на себя за столь дурацкий вопрос.

— Я же отслеживаю оленей, забыла?

— Я не олень.

— Знаю. Они не строят домов на деревьях.

— Спасибо за комплимент. Я поражена.

— Ну, я вообще-то тоже, — ответил Финн, поглядывая на домик.

— Ты о чем?

— О том, что этот домик, когда ты его закончишь, будет гораздо лучше, чем все остальные.

— И я должна тебя благодарить?