Безобразная Жанна - Кира Измайлова

– Вот ведь буйная… Точно, зваться бы тебе Бешеной Жанной!

– Мне нравится это прозвище, – процедила я, поправив платье.

– Куда ты сорвалась-то? Коня седлать, что ли? – Бродяга выпрямился и осторожно потянулся, видно, приложила я его крепко. – Не торопись, хозяйка. Рано еще.

– О чем ты? – нахмурилась я.

– Узнаешь, когда время придет. – Он снова заглянул мне в глаза, прищурился и кивнул каким-то своим мыслям. – Два по семь, значит… третий срок на исходе. Уже скоро.

– Что ты мелешь? – Я снова взялась за топорик, уж больно странно выглядел бродяга, когда бормотал эту чушь. А ну как он одержимый или припадочный? С таким и взрослый мужчина не враз справится!

– Говорю, пора мне, хозяйка, – обычным своим тоном ответил бродяга. – Задержался я. Благодарю за хлеб, за ласку… – Тут он ухмыльнулся. – Еще б одеяло какое прихватить, а то замерзнуть я не замерзну, ночи нынче и впрямь теплые, а вот камни – не перина, после ночлега все ребра в синяках!

– Да-да, понимаю, – вздохнула я. – Зашел попросить воды напиться, да так есть захотелось, что теперь переночевать негде?

– Вот не знал, что принцессы такие присказки слыхали…

– Я и не такое слыхала. Ладно… бери что хочешь да уноси ноги. В самом деле, уже светает, а ты вроде собирался по холодку идти.

– Поесть я уже припас, – кивнул бродяга на свою котомку, – но вот от какой-нибудь попоны или овчины, хоть драненькой, не отказался бы.

– На конюшню не ходи, там собаки… кстати, а почему не лаяли собаки? – нахмурилась я. – Ты их не отравил, часом?

– Хозяйка, да за что же? – поразился он. – Они службу несут, жизнь их такая собачья… Нет. Просто секрет знаю, в нашем семействе от отца к сыну, от деда к внуку передается. На меня ни одна собака сроду не гавкнет!

– Ну… допустим, я тебе поверила, – нехотя кивнула я. – И все же – конюх спит чутко, а вилы у него под рукой. Или ты и конюхов усмирять способен?

– Чего не умею, того не умею. Ладно… выпросил бы покрывало с твоей кровати, да уж больно оно нарядное! И горничная хватится, куда запропастилось, верно? Не мыши же сгрызли… Обойдусь, не впервой.

– Как на кухню идти, помнишь? – вздохнула я. – По правую руку от лестницы еще одна кладовая, там зимние вещи хранятся. Вытащи что-нибудь из-под низу, туда складывают что поплоше. Но если наделаешь шума…

– Буду тише мыши, – заверил бродяга. – А если слуги заметят?

– Они в эту кладовую до зимы не полезут, а заметят – друг на друга свалят, ну а мне все едино не скажут. Кстати, можешь и серебра прихватить, оно в той же кладовой, в сундуке, – добавила я. – Приемов у меня тут не бывает, так что приборы теперь только зимой чистить станут, и если пары ложек не досчитаются, опять же друг друга обвинят.

– Покорно благодарю, – серьезно сказал он. – Мне много не нужно, поднос с супницей уж точно не потащу!

– Бери и уходи поскорее. Думаю, если войти ты сумел, сможешь и выйти, – добавила я. – Иди себе поздорову. Спасибо за то, что рассказал.

Он кивнул, беззвучно приоткрыл дверь, но на пороге обернулся и сказал еле слышно:

– Я, может, еще загляну к тебе на огонек.

– Что?

– Огня, говорю, не туши пока. Я снаружи погляжу да посчитаю, которое окошко твое, а то дом уж больно мудрено построен, перепутать – как делать нечего. Этак вот промахнусь да влезу к твоей экономке, а она, сдается мне, дюже злая! Добрых снов, хозяйка…

Я невольно улыбнулась, когда дверь закрылась за незваным гостем, потом подумала и заложила ее на засов, а топорик положила возле изголовья постели. И, что самое удивительное, уснула как ни в чем не бывало, словно не разговаривала полночи со странным бродягой! Околдовал он меня, что ли, в самом деле?