Демоны Грааля - Константин Мзареулов

— Кажется, оторвались, — с облегчением вздохнула Дара.

— Позор! — взорвался Мефисто. — Втроем бежать от стада безмозглых…

Отдышавшись и подавив неприятные воспоминания о разинутых зубастых пастях, амберит преувеличенно бодро посоветовал:

— Не принимайте так близко к сердцу.

Дара обозвала Корвина слизняком, а его юмор — тупым, как у того боцмана. Не желавший перебранки Мефисто примирительно предложил спрятаться куда-нибудь от осадков. Погода действительно выдалась противная — капли, снежинки и градины падали по очереди, причем медленно и занудно, как в старой китайской пытке.

— Передохнем пяток минут и пойдем искать дорогу, — предложил Меф.

Корвин вдруг вспомнил наказ другого нирванца и поспешил сказать:

— Фау просил, чтоб мы подождали здесь.

— Ты и с ним успел поболтать? — Мефисто явно был удивлен. — Ладно, сделаем привал. Тем более что дорогу отсюда я представляю весьма приблизительно,

Дара презрительно покосилась на мужчин, однако отправляться в путь без них почему-то не торопилась. Похоже, после пережитого за последние часы ей вовсе не улыбалось путешествовать в одиночестве. Козырная Колода тоже не помогла — Карты упрямо не желали становиться ледяными на ощупь.

— Дикие Отражения, — прокомментировал Корвин. — Отсюда в цивилизованные места не козырнешься.

Мефисто попробовал связаться с братьями, но смог достучаться лишь до Верви, который спросил, все ли в порядке, после чего попросил связаться чуток попозже. Смирившись, старший Сын Вампира предложил все-таки перебраться под деревья, чтобы не мокнуть понапрасну.

— Люблю дождь, — не без вызова заявила Дара.

Сказано это было, наверное, исключительно из чувства противоречия. Во всяком случае, она немедленно зашагала к ближайшей кучке лиственных уродцев с когда-то пышными, но теперь пожелтевшими кронами. На ходу королева с отвращением разглядывала столь не вовремя сломавшийся клинок.

— Был меч, а стал кусок дерьма, — посочувствовал Корвин.

Меф, деловито снимавший шкуру с демона, подумал: «Жаль, Фау далеко, у него всегда есть при себе ланцет…» Затем рассеянно поддержал амберского принца:

— От дерьма больше пользы — можно по стенке размазать, можно в кого-нибудь кинуть…

— Ради мелкого удовольствия ты всегда готов по локоть сунуть руки в кровь или в дерьмо, — огрызнулась Дара.

— Ну зачем же голыми руками хватать что попало, — меланхолично ответил нирванец. — Можно надеть перчатки, можно подцепить лопаткой.

Засмеявшись, Корвин заметил:

— Мы балагурим, как персонажи Шекспира. Меф, кажется, ты тоже был знаком со стариком Биллом?

— Разве не я вас познакомил? — напомнил герцог.

Они ударились в воспоминания о славных деньках

Средневековья, причем выяснилось, что солидная часть шекспировских сюжетов подсказана Повелителями Теней. Дара надулась, но в разговор не вмешивалась. Она родилась намного позже, когда в омерзительном Отражении Земля перевалил за третью четверть двадцатый век. И вообще Дара терпеть не могла Тени земной зоны, тяготевшие к королевству Порядка.

— Не пора ли в путь? — осведомилась она, устав от молчания.

— А ты, собственно, куда собралась? — Мефисто зевнул. — Домой, в Хаос, или намерена продолжить поиски? Если последнее, то можем составить компанию.

Переполняемая возмущением, Дара вскричала:

— Считаешь меня идиоткой?!

— Честно? — Мефисто улыбался. Дождавшись, когда очаровательная в гневе вдова дойдет до кондиции, нирванец добродушно продолжил: — Если совсем честно, то нет. Стервой — да, идиоткой — нет.

Дара заявила, что не желает больше с ним разговаривать. Корвин, с интересом следивший за их перепалкой, подумал, что Дара и Меф были, видимо, очень близки, однако возникшее было чувство ревности оказалось не слишком острым. Амберит сдержал ехидный вопрос о новостях ее личной жизни, — спросив совершенно про другое:

— А чего вы все словно с цепи сорвались? Мерль где-то мотается, на вызовы не отвечает. Дару в эти дебри понесло, Мандора и Деспила тоже в непонятных местах видели.

— Такты еще не в курсе? — поразился Мефисто. — Хотя, конечно, откуда тебе знать… В общих чертах дела обстоят так: наши друзья из Хаоса ищут что-то, с помощью чего можно было бы отремонтировать Логрус.

— Разумно, — признал Корвин. — Искренне надеюсь, что не найдут.

В этом Отражении серо-голубое небо и флора цвета хаки. Люк ведет джип по горной дороге и начинает догадываться, что переоценил свои возможности. Пора возвращаться в цивилизованные места. Отдохнуть, оттянуться, подумать. Люку становится ясно, что он опять ввязался в дурную историю, выбрав противника не по силам.

Он тормозит перед въездом на мост. Длинная полупрозрачная лента выгнулась дугой над пропастью. Разумеется, пропасть бездонная, а сам мост сверкает, искрится и переливается, словно вырезан из драгоценного камня.

Вдали, в верхней точке сверкающей дуги, возле пылающего в чаше огня продолжают сражаться двое. Люк убирает ногу с педали и сквозь призмы бинокля смотрит на бойцов. Те увлеченно швыряют друг в друга шаровыми молниями. Двойник принца Ринальдо шепчет:

— Неудачное место вы себе выбрали. И время тоже.

Он берет лежащую на заднем сиденье автоматическую винтовку, спускает флажок предохранителя и наводит перекрестье оптического прицела на ближайшую фигуру. Короткая очередь, потом прицел перемещается на вторую мишень. Оба существа сгорают в языках хлещущего из ран пламени. Удовлетворенно выкрикнув: «Yes!» — Люк откладывает винтовку, и в этот момент кто-то или что-то падает на него.

Двойник приходит в чувство, обнаружив, что лежит на краю той самой пропасти. Он связан, а рядом стоят два брательника из Нирваны. Фауст говорит Вервольфу:

— Ты ловко прыгнул на него со скалы.

— Он очень глупо затормозил точно под моей засадой.

— Примитив, — резюмирует Фауст, брат-мыслитель. — Такие, как он, покорны Судьбе.

— Он очнулся. — Это снова Вервольф, брат-воин.

Люк осторожно садится, стараясь не свалиться в бездну. Мысли путаются. Пожалуй, никогда еще он не был так близок к смерти. Если верны слухи, сыновей Кула и Гекаты нельзя обвинить в мягкосердечии. Они убивают, не задумываясь. Люк хватается за соломинку и скулит:

— Я не сделал вам ничего плохого…

— А мы ничего такого и не утверждали. — Фауст пожимает плечами.

Его младший брат глубокомысленно провозглашает:

— Каждый хоть что-нибудь да сделал. Этого вполне достаточно, чтобы нашпиговать тебя разрывными пулями, кастрировать, отрубить голову, четвертовать…