Перекрёстки Эгредеума - Эмпирика Аттонита

— Нет, — помедлив, ответил Хранитель.

— Тогда что же ты хочешь? — мастер-целитель подался в его сторону.

— Найти Врата, ведущие в другой мир, — выпалил тот, собравшись с духом.

— Вот как, — протянул лекарь, не сводя с собеседника проницательного взора.

Глаза Хранителя лихорадочно блестели.

— Скажи, можно ли попасть в мир, который не существует? Который видится мне во снах? Туда, где осталось всё, ради чего я снова и снова умирал на чужой планете?..

Мастер-целитель молчал, задумчиво прищурившись.

— Я слышал твою историю, Хранитель, — наконец молвил он. — Бедный мальчик из древнего рода Теотекри, черноволосых мудрецов с ясными глазами, охранявших галахийские рубежи. Сирота, после гибели своей семьи взятый на воспитание самим королём. И будущий принц-консорт, чьим детям предначертано править Эгредеумом. Ты действительно хочешь отказаться от всего, что у тебя есть, ради призрачной иллюзии, болезненного воспоминания о том, чего никогда не было?

Хранитель в замешательстве молча глядел на старца, не зная, что ответить. Тот пристально за ним наблюдал, не сводя глаз.

— Но эта пустота в душе, — отчаянно взмолился страждущий, — словно вырвали моё сердце… Она пожирает меня изнутри.

Мастер-целитель, покачав головой со вздохом, направился к огромному шкафу с множеством разноцветных склянок, странных приборов и сосудов различных форм и размеров. Покопавшись на нескольких полках, он наконец вернулся к Хранителю и поднял раскрытую ладонь, на которой лежал маленький тёмно-пурпурный пузырёк.

— Это снадобье успокоит твою душу, навсегда избавив от тягостных воспоминаний и дурных снов, — сказал лекарь и добавил, видя сомнение и нерешительность на лице страдальца: — Иными словами, оно без следа вытравит из памяти всё, что сводит тебя с ума.

Хранитель протянул руку, но отдёрнул в последний момент, так и не взяв предложенное лекарство.

— Или, — выждав, молвил старец, раскрывая вторую ладонь с точно таким же пузырьком, — я могу дать тебе зелье, которое позволит покинуть этот мир, но неизвестно, что встретит тебя за его пределами и сможешь ли ты найти то, что ищешь.

— Смогу, — выдохнул Хранитель, — всегда находил.

Он снова протянул руку, и, помедлив, взял оба пузырька.

* * *

Хранитель стоял на балконе библиотеки, склонившись над мраморными перилами и глядя на два совершенно одинаковых пузырька: справа — лекарство, избавляющее от воспоминаний, слева — таинственное зелье, отверзающее Врата миров. Он поочерёдно брал их в руки, рассматривал искрящуюся внутри жидкость и ставил на перила, не решаясь сделать выбор.

Он вспоминал, как на этом самом месте прижимал к груди плачущую принцессу, опасаясь, как бы она не бросилась вниз, и рука тянулась к волшебному зелью, но тут же в памяти всплывал образ прекрасной Эвментары, потерянной и вновь обретённой. Он думал об Ингриде, видя перед собой пронзительно-ясные глаза друга, и решительно хватал целебное снадобье, но в последний момент сомнения снова одолевали Хранителя, и он продолжал метаться в противоречиях.

Внезапно его окликнула возлюбленная, неслышно подкравшаяся сзади. От неожиданности он чуть не выронил пузырёк и в спешке не глядя поставил его на перила, поворачиваясь к Эвментаре и закрывая спиной предмет своих терзаний.

— Что делаешь? — спросила она, весело чмокнув его в щёку. — Отец нас ждёт в тронном зале.

— Да, — рассеянно молвил Хранитель, обнимая воительницу и силясь изобразить на лице подобие улыбки, — я уже иду. Собираюсь… с мыслями.

— Даю тебе две минуты, — Эвментара окинула его взглядом, полным обожания, и, отрывисто поцеловав в губы, выбежала из библиотеки.

Сердце Хранителя бешено колотилось. Дальше медлить нельзя.

Он повернулся к перилам и, глядя на злополучные пузырьки, с ужасом понял, что уже не знает, где таинственное зелье, а где — лекарство.

Не думая, он схватил один из них и, сорвав пробку, осушил залпом, не почувствовав ни вкуса, ни запаха. Второй пузырёк, размахнувшись, он бросил в океан — дремлющий океан, расцвеченный ласковыми лучами вечного предзакатного солнца.