Бармалей и Снегурочка - Геннадий Тарасов

– Чернобог!

– Это ты сказал! Я же промолчу, но и возражать тебе не стану. Так вот, однажды, направляясь в тайную комнату, чтобы связаться с Зеркалом, я заметила, что дверь в нее приоткрыта. Но это невозможно! – подумала я. И первой моей мыслью было ворваться внутрь и поразить нарушителя! Но потом я поняла, кто там мог быть. И затаилась неподалеку, и стала ждать. Когда неназванный мной посетитель удалился, я сразу за ним вошла в комнату и приникла к Зеркалу.

– И что ты в нем увидела?

– Увидела! Начальник – назовем его так – ведает, конечно, много, но не все. А, может, он просто был небрежен, не знаю... В общем, у Черного Зеркала Судеб есть одна особенность. Она называется – послесвечение. Это когда после сеанса в нем в течение некоторого времени продолжают жить последние картины и образы. Демонстрацию эту можно быстро прекратить, но нужно знать, как. А он, видимо, не знал. Или все же небрежность. Не важно! Когда я вошла, в Зеркале, в его черном омуте еще жили, медленно угасая, картины, из которых я узнала, что живет на свете один малец, за которым следует присмотреть. Этот малец – ты.

– Я?! – Бармалей был до крайности удивлен. – Не понимаю! – твердил он. – Чем заслужил? Не понимаю!

– Что ты! Я тоже не разумела! До поры. Лишь теперь поняла все, – после твоего рассказа о том, что случилось со Снегурочкой, и вообще. Теперь мне ясно, что эта история была затеяна еще тогда. И, видимо, он, начальник, уже тогда справлялся в Зеркале, что да как. Планы строил. И, помимо прочего, интересовался, что может его планам помешать. Тогда он узнал, что можешь помешать – ты.

– Я?! Бред какой-то! Простите. Но, правда...

– Но ты же здесь! И ты супротив него!

– Да я еще неделю назад не знал ничего ни про Снегурку, ни про Злозвона этого, ни про ваш волшебный лес!

– Судьбы людские порой бывают запутанны и устроены очень хитро!

– И это говоришь ты? Которая сама все так и устраивает?

– Именно поэтому! Ну, так вот, решила я тогда, что за тобой следует присмотреть. Потому что, если кем-то интересуется – Сам! – это может быть интересно. И, опуская дальнейшие подробности, скажу лишь, что аварию, в которую угодили ты и твои родители, подстроил Карачун. Да, да! Это он сбил тогда вас с дороги.

– Ах, гадина! Я убью его! – Бармалей вскочил на ноги и, сжав кулаки и потрясая ими, забегал по палатам. – Я убью его! – повторял он. – Убью!

– Это вряд ли, – откликнулась Мара с сожалением. – Не забывай о его божественной сущности, о том, кто за ним стоит. Хорошо, если тебе удастся нейтрализовать его на время. – Возвращаясь к своему рассказу, она добавила: – К сожалению, в тот день мне удалось спасти только тебя.

– Но зачем ты это сделала? – спросил Борис. Набегавшись и утоптав первый всплеск злости, он остановился, потом снова опустился на ковры. – Для чего вмешалась?

– Скажем так: у меня были свои резоны. И я до сих пор на твоей стороне.

– Ой, хочется верить! – покачал головой Бармалей.

– И ты можешь, ты должен мне верить! Он, Карачун, кстати, про твое спасение до последнего не ведал. Пока с тобой нос к носу не столкнулся.

– Похоже на правду. Он так удивился, увидев меня в Берендейске.

– Вестимо, так. Но события уже были запущены, и отменить их никто не мог.

– Ты имеешь в виду устранение Деда Мороза? И то, что Карачун занял его место? Зачем это ему нужно?

– Извечная борьба Нави и Яви. Чернобог решил качнуть весы в свою пользу. Уверена, что за всем стоит он. Карачун, как теперь говорят, лишь его аватар. Послушная кукла, фантом, марионетка.

– Теперь я понимаю, почему дед мой, Василий Павлович, так его ненавидит, Карачуна. Проклятым называет. Уф! Ничего! Я с ним поквитаюсь! И что дальше? Говори, владычица, что мне делать? Я желаю отомстить!

– Месть благородное чувство, и вполне оправданное. Я поддерживаю тебя в нем. Только, не позволяй ему захлестнуть тебя с головой. Ярость должна быть холодной, тогда никто не сможет помешать тебе ее осуществить. Помни это. Ну, а теперь, добрый молодец, ты должен пойти и выполнить все, что судьбой тебе уготовано.

– Я готов!

– Не совсем. Еще не готов. К Карачуну ведь так просто не подберешься. Да ты и сам это уже знаешь. Но все-таки – можно.

– Говори, Мара-Маревна, не томи! Что делать?

– Секрет на самом деле прост. Потому и опасен. Ты, должно быть, думаешь, что Карачун, владыка стужи и повелитель вьюги, должен бояться тепла? Ничуть не бывало! Он боится холода. Да-да. Но – правильного холода, куда след доставленного, к правильному месту приложенного. И больше всего – пригоршни снега, брошенной ему за шиворот. Надо изловчиться сделать это, и при этом сказать ему в оба уха: – Чур! Карачур! Трижды, чур! И все! Тогда он немедленно впадет в ступор, превратится, как ты давеча, в ледышку, и с ним можно будет сделать все, что угодно.

– Карачур? Я не ослышался? Или все-таки Карачун?

– Карачур! Не ошибись!

– Хорошо, запомнил! Что ж, спасибо тебе, хозяйка Нави и владычица судеб, за науку. Пора мне и честь знать! Пойду Снегурочку вызволять!

– Да, поспешать нам следует. Пойдем, я выведу тебя отсюда.

Поднявшись с ковров, Бармалей остановился, медля.

– Я тут подумал, – начал он нерешительно. – А что если... Что если ты прямо сейчас заглянешь в свое Черное Зеркало? Ну, узнать наперед, что к чему...

– Нет, Бармалеюшка, я не стану этого делать.

– Но почему? Зная будущее, можно лучше к нему подготовиться. Разве не так?

– Это да. С одной стороны. А, с другой, узнав, уже ничего нельзя будет исправить, или переиначить. А, покуда не знаешь, как все сложится, зависит только от тебя. Мой тебе совет: не медля бери судьбу в свои руки и твори ее сам.

Они вышли из Палат и по колодцу поднялись в Навь светлую. От Мильян-дуба по дороге Мара проводила его до самой реки Смородины, до Калинового моста. Там они