Целители. Тени прошлого. Академия магии Дормера 1. - Наталья Машкова

- Хорошо в сидхе уже хотя бы то, что никто из окружающих не посмотрел на меня, как на чокнутого,- подумал Дамиан Лавиль, глядя на то, как спокойно приняли его порыв окружающие.

В Гарнаре всё иначе...

Глава 41.

Он получил по лицу незамедлительно. И очень обидно. Зубы ему не выбили, но приложили хорошенько, без разогрева. Старый Хельм постарался.

Дамиан особо не препятствовал. И не обижался. Заслужил? Более чем! А потому он даже время тратить не стал на то, чтобы исцелить кровящий нос. Подтирал его иногда, когда мешал, и всё. Может, им легче станет от его окровавленной рожи, кто знает?

- Хотя нет, не станет,- думал он, глядя в сосредоточенное лицо старика, воспитавшего несколько поколений тех самых "призраков", воспоминания о которых не давали покоя Виллису.- Он точно убил бы меня, если бы не запрет Альтеи и какие-то другие резоны...

Хельм, и правда, выглядел хмурым, без привычного всему Гарнару хитрого, добродушного прищура. Избивал приятеля короля Дормера, обидевшего их Ниль, нещадно. И медленно закипал, хоть и не показывал. Мелкий щенок был ловок. Пропустил несколько первых ударов, а теперь ужом вертелся, не давая старому ши подступиться и отвести душу так, как хотелось.

Лавиль и сам не понимал, насколько быстро и легко он двигался. И ведь не делал он ничего особенного. Просто дышал в одном ритме с этим удивительным местом, где, кажется, была сосредоточена вся магия их мира. Или танцевал в ритме ветра, который чувствовал впервые в жизни так остро. Он, этот пряный, пьянящий ветер, дул с гор, развевая волосы и наполняя душу дормерского мага чем-то необъяснимым. Пел, танцевал, приветствовал его. И дышал то легко, едва слышно и шаловливо, то непредсказуемо сильно, откровенно срывая покровы с его разума и сердца. Впервые Дамиан чувствовал себя так и видел себя таким...

Двигался, как ветер пел ему в душу. То порывисто, то плавно и, казалось бы, мягко и лениво. Улыбался отстранённой, бесшабашной, немного пьяной улыбкой, которая смотрелась на окровавленном лице особенно "уместно".

Колорита молодому магу добавляли разгорающиеся ярким синим светом глаза. Одежда эльфийской гвардии. Длинные светлые волосы. Странная улыбка. И смутно знакомое лицо... Узнавание брезжило в головах самых старых ши, но никак не приходило. Это тревожило.

Он, этот приятель Мара, обидевший их девочку, был похож на кого-то. Кого-то того, кто был им бесконечно дорог. Не одно лицо. Нет... Но, так похож... Манерой, шутками, глазами. Упрямством и дуростью... Они накажут его за Ниль, но и разберутся, как мог вырасти в Дормере мальчик, имеющий такое неоспоримое родство с Гарнаром. Проверят, чего он вообще стоит и зачем ему Ниль. Ведь притащился же он сюда. Явно к ней...

***

Нос перестал кровить. А то, как выглядело лицо и картина, в целом, Дамиана не интересовало. Ему всегда было плевать на внешность, которая вызывала буйный восторг у одних и жгучую зависть у других. Какая разница? Лицо и лицо! Нос, рот, глаза. Нос явно распух сейчас, но не беспокоит и нормально дышит. Глаза видят. И какая ему разница, что они "цвета полуденного неба"!

Ему просто хорошо сейчас. Дышать, смотреть, ощущать разгорячённой кожей порывы ветра и слушаться их. Чувствовать себя листом, гонимым этим ветром. Или самому быть порывом ветра, плывущим в общем потоке своевольных ветров Гарнара...

Старик, который пытался достать его, в своём праве. Он не обижался на него. Сам подставился под удар. И ещё подставится. Обязательно. Хотя бы для того, чтобы доставить ему удовольствие. И потому, что виноват. Но не сейчас.

Он покружит ещё немного. Побудет ветром, который не может подчиняться или смиряться перед чьей-то волей. Тем более, что тренировки с королём Дормера, Мар был прав, сделали его неутомимым, гибким и стремительным. Там иначе никак. Или уклоняться и соответствовать, или лечиться потом. А, учитывая, что Эльдар иногда бывал "не в себе" и плохо соизмерял силу ударов, то часто это и вовсе был вопрос выживания.

Дамиан так привык соперничать и соответствовать Ужасному королю, стоять с ним в спарринге почти каждый день, что и не понял, как стал реально сильным бойцом. Старик не снисходил к нему. Пытался дотянуться и наказать по-настоящему. А он, Дамиан Лавиль, отклонялся от него, как пламя свечи от ветра. Или как поток воздуха. Какая ему разница, с чем нужно соперничать и что обогнать? Ветер всё равно будет быстрее всего на свете...

Он смеялся, колебался, уклонялся или совершал невероятно быстрые манёвры. Защищался. Сам не нападал. Без нужды ему. Он виноват. Причинять ущерб или ронять авторитет старого воина не станет.

Постепенно Дамиан вошёл в колею, приноровился к манере боя ши и начал чувствовать себя так, будто он на обычной тренировке с Эльдаром. Появилось время и возможность оглядеться по сторонам. В первую очередь, он заметил зрителей, что собрались вокруг тренировочной площадки и глазели на то, как его наказывают. А потом разглядел в кустах, росших неподалёку, детские рожицы.

Среди них Мэйлин. Теперь он высматривал только её. Выхватывал короткие мгновения, когда поворачивался, или когда Хельм перестраивался и сам он мог отвлечься. Личико его юной подружки и "наказательницы" светилось восторгом и гордостью. Это необъяснимо грело... Хотелось радовать смешную, добрую и умную малышку, что так забавно сокрушалась зимой о своей нелёгкой судьбе бастарда.

Вот тут-то буйный ветер Гарнара, что шумел в душе Лавиля и прочищал ему мозг и душу, напомнил молодому магу, как он собирался сделать из этого чуда инструмент шантажа и давления на её мать... Он, когда планировал "завоевание" Нел, никогда не думал о её ребёнке. Знал, что это девочка, но не думал. Для него не имели значения пол, характер, печали и мечты этого живого существа. Для него "ребёнок Нелли Тал" был только ресурсом.

Больно! Снова больно!.. От ревущего в душе ветра, рвущего сердце и привычное понимание себя в клочья... Особенно больно видеть урывками, в стремительном кружении и танце, в обнимку с ветром, доверчивые и счастливые детские глаза, и сознавать себя такой сукой...

На самом деле, Дамиан Лавиль думал о себе намного хуже и называл себя более "сочно". Не станем приводить "те" выражения, принятые у солдатни Дормера. Лекарь нахватался их во время войны. Они обычно спали в его разуме, вместе с воспоминаниями о тех жутких временах. Просыпались иногда. Как сейчас...

Так ругались воины Дормера только умирая, или корчась от невыносимой