Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

— Это на время вашей работы. Обитель сокровенных слов Всебогов никогда не…

— Меньше слов, — прошепелявил зашедший вслед за мной мужик. — Тебя младший рутифактор Хубар послал?

— Я помощник малира Антания, — встретивший нас церковник задрал нос, презрительно смерив нашу троицу. Моя паранойя больно куснула меня за задницу. Если верить шепелявящему мужику, объяснившему устройство церковных званий, то малир — это кто-то из совета двенадцати. Шесть из них на северном материке в Соборе Кафдории, шестеро в Соборе Магласии. Не уверен, есть ли связь между количеством малиров и количеством Тонов, некогда живших богов нутонов и ратонов — но не главное.

— Удачи тебе, ксат, — парень с кривым носом прыснул. — Мы тебя, если что, не знаем.

— Знаем, но почти не общались, — прошепелявил мужик и рукой махнул на один из столов в зале, где главный караванщик закрывал караван и дожидался нашу троицу. — Закончим здесь и доведём тебя до квартиры. Нам к Хубару завтра же, о тебе рассказывать.

— Прям без утайки? — съязвил я.

— И про деревню тоже, — мужик покосился на мой посох и гримуар, торчавший из-под плаща. — Я про настрайцев слышал всякое, но ты… — мужик покачал головой да так и не продолжил, не найдя слов.

Вскоре вернулась девочка походкой лёгкой и с улыбкой блаженной. На вопрос о руках она ответила утвердительно, сказав, что в той же комнате стояло ведро с водой, а руки вытерла платочком.

— Какие именно руки? — уточнил я.

— Все, — довольная собой прощебетала малышка, похлопав верхней парой рук по животу, где под курткой держала нижнюю пару.

На улице города было по-зимнему холодно. Поздний вечер, небо затянуто тучами, народ ногами перемешивает грязно-коричневую кашицу на улицах города, освещая себе путь фонарями. Все воробьями нахохлились, закутались в слои одежды — и с животной яростью гневно зыркают в мою сторону. Мы даже не успели отойти от гильдии на сотню шагов, а мне под ноги уже дважды плюнули и десять раз прокляли.

Я привык к ненависти разумных, уже считая её чем-то самим собой разумеющимся — но в Магласии я почувствовал себя явно не на своём месте. Кто знает, что бы выкинули горожане, не будь рядом помощник малира. Он молча шёл вперёд с важным видом главного петуха в курятнике, но несколько раз на грязной снежной кашице его обувь проскальзывала, он вскидывал руки и едва не падал. Как и девочка. В один раз её правая нога круто проскользила вперёд, левая подогнулась — я на рефлексах успел ухватиться за лямку рюкзака малышки и уберечь её от падения.

— Спасибо, хозяин, — с придыханием пролепетала девочка, но следующий шаг сделать не смогла. Она ойкнула и чуть покачнулась, попытавшись ступить на левую ногу.

Мне подобного для счастья и не хватало, но я мог только недовольно потереть переносицу. Я аккуратно приподнял девочку и коротко напомнил осенние покатушки. А вскоре изобразил из себя коалу с детёнышем на груди, который сам при рюкзаке, так ещё и довольно фыркал мне в ухо.

— Ответь, раз видимся в последний раз, — прошепелявил мужик, идя рядом со мной. — За каким лядом ты с этой нянчишься? Раб же, троптос.

— Да, но из-за этого она перестала быть ребёнком?

— А, ты из чертей, — понимающе закивал мужик.

— Уж лучше быть из них, чем… — начал говорить я, да не нашёл подходящего сравнения. Мужик попытался растормошить меня закончить мысль, но я покачал головой.

Действительно, какая вообще разница между этой девочкой и любой другой? Её держали в церковном подале только из-за лишней пары рук. Девочка сама мне как-то рассказала, там было холодно и подобные ей дети жались друг к другу, бережно сохраняя тепло своих тел. Все молчали, им приказом запретили разговаривать, и дети довольствовались жестами.

Вот моё непонимание. Почему подобные дети обречены на подвал, муки, рабство и смерть на потеху толпы в финале? Только лишь потому, что хоть немного отличаются от остальных. И я бы мог подивиться подобному отношению к невинным, но я сам по себе пример не только отношения разумных к ксату, но и пример отношения крылатых тварей к себе подобному, непонятно как подобное заслужившему.

Я вижу в девочке родственную судьбу, и именно поэтому таскаю её с собой? Она мучилась в церкви, потом её как вещь перекидывали от торгаша к торгашу, пока мы не встретились. Что ж, пускай довольствуется выпавшим шансом прожить хоть сколько-то как обычный ребёнок — большего я ей дать не смогу.

Вскоре мы пришли к напоминавшему слоёный пирог зданию: на первый каменный этаж давил этаж деревянный, а черепичную крышу удерживал этаж глинобитный. За входной дверью дома небольшая прихожая с массивной дверью и лестницей на второй этаж. Его надвое разрезал длинный коридор, с одной дверью с каждой стороны, и в конце лестницей на третий этаж с вертикальными перекладинами.

Мужик с парнем запомнили здание и ушли, намекнув мне ждать послание от Хубара. Я аккуратно опустил девочку около одной из дверей второго этажа. Малышка случайно наступила на больную ногу и тихонько ойкнула, чуть скривилась от боли.

— На время исполнения ваших обязанностей Всеобщая Церковь предоставила вам это жильё, — парень достал из кармана массивный ключ. — Всеобщая Церковь оплачивает жильё, расходы на дрова и услуги местных магов, для зарядки камней магической энергии. На первом этаже живёт хозяин дома, к нему обращаться по всем вопросам. Он же выступит вашим посредником. О расходах сообщайте ему, вам…

— Последнее, чего я хочу, так это быть должным церкви. Я всё сам оплачу, по пути видел банк.

— Я передам ваши слова, но жильё уже оплачено, — нутон прищурился, гася приступ отвращения ко мне. — Через десять домов вниз по улице найдёте харчевню, дальше неё — баня. Через три улицы рыночный ряд. Мастерская магических предметов в южной части города, там найдёте сигнальный контур. Всё остальное расскажет хозяин дома, он обязан. Ждите приглашения от малира Антания.

Парень посмотрел на девочку как на плесень, хотя вторую пару рук она в городе никому не показывала. Парень хотел что-то пробубнить, но ограничился вздохом отвращения.

— Вам всё понятно? — спросил он у меня тоном таким, будто общался с дебилом.

— А показать квартиру?

— Это не в моих