Бог охоты - Алекс Грамм

Когда солнце показалось из-за горизонта из стога сена, зевая, выполз Хетэй. Он всегда вставал первым. Я деревянными палочками выловил из котелка часть еды и положил на найденную в развалинах тарелку — пусть остывает, пока тарикс делает свои важные утренние дела снаружи. Помню, как меня удивил тот факт, что эти животные не вылизываются — они умываются водой как люди.

Поначалу я никак не мог найти причин такой сообразительности и человечности этих существ и списывал всё на очередную игровую условность, но всё оказалось куда глубже. Оказывается, при рождении каждый представитель Небесного народа сразу становится «побратимом» родившемуся примерно в одно время с ним тариксу, они растут и учатся вместе. Пока ребёнок учится говорить, тарикс изучает жестовую речь. И в этой самой жестовой речи нет ничего удивительного — в реальном мире таким способом общения владеют, к примеру, шимпанзе, и неплохо изъясняются. Но между тариксом и обезьяной есть одно существенное отличие — естественный отбор.

Небесный народ существует в условиях очень агрессивной внешней среды, и от того, как хорошо люди и тариксы понимают друг друга зависит их выживание. В воздухе решения нужно принимать почти мгновенно и также быстро доносить их до своего партнёра, иначе смерть. Глупые тариксы гибли вместе своими наездниками, умные и хорошо понимающие друг друга пары выживали, и так происходило много-много поколений. Результатом стал сильно увеличившийся уровень интеллекта и скопированная с людей манера поведения. Интересно, как изменился бы наш мир, если бы мы тоже учили шимпанзе с детства и от их сообразительности зависела наши жизни?

И казалось бы, зачем таким умным тариксам с энергией и регенерацией вообще нужны люди? Создали бы своё общество и поработили «слабых человеков», но вот беда, они всё ещё очень плохи в долгосрочном планировании, сложных математических вычислениях, инженерном конструировании и абстрактном мышлении. Нельзя за несколько сотен лет получить то, что у людей развивалось миллионы. Так что от симбиоза обеим сторонам в ближайшее время не сбежать.

Как говорится, у каждого свои недостатки. Я вот в упор не мог понять, каким образом Хетэй делится своей регенерацией. Тарикс объяснить ничего не мог даже через переводчика в виде Гаала. А без понимания основ всё бесполезно. После пары неудачных попыток сделать неведомо что я плюнул на это дело. Когда-нибудь в ближайшем необозримом будущем я раскрою и эту тайну. Но это не точно.

Пока я размышлял, с утренних процедур вернулся Хетэй, сел перед тарелкой и за пару минут умял свою порцию. И тут же рванул обратно на улицу. В каждом его движении ощущалось нетерпение — видимо, очень соскучился по полётам. Я принялся выкладывать на тарелку порцию Гаала, когда услышал хлопанье крыльев — кажется, тарикс поднялся на крыло. Нужно сходить посмотреть.

Закончив с едой, я вышел на улицу и сразу увидел летящего на небольшой высоте Хетэя. Но он не просто летал — он резко менял высоту, пролетал между зданий, круто менял направление, совершал какие-то пилотажные фигуры, которым я не знаю названия. В общем, он конкретно проверял свою лётную форму. Ну и правильно, у них впереди долгий перелёт, нужно понимать свои возможности.

Пока я любовался представлением, из храма вышел Гаал, пару минут молча постоял возле меня, а затем громко и протяжно свистнул, я даже отшатнулся с испуга. А Хетэй, наоборот, резко развернулся в воздухе и полетел к нам, мягко приземлившись в пяти метрах на дороге.

— Всё нормально? — спросил Гаал.

Тарикс жестом ответил утвердительно, Гаал тут же ушёл обратно в храм и вернулся со своим странным набором верёвок. Началась процедура седлания тарикса, когда человек накидывал веревку на какую-то часть тела животного, тот послушно просовывал её в петлю или поворачивался нужным боком. Когда всё было закончено, Гаал внезапно опустился на колени и что-то зашептал, прижав правую руку к груди, а тарикс опустил голову к земле и что чертил лапой в воздухе. Видимо, молятся.

А потом оба поднялись, и Гаал начал седлать уже себя. Он нырнул в две петли, свисавшие с живота тарикса, потянул за конец верёвки, затягивая их на груди и в районе бёдер, затем начал просовывать конечности в оставшиеся петли. Последние затягивал уже сам Хетэй. Гаал оказался плотно притянут к его груди, руки привязаны к крыльям, а ноги — к нижним конечностям тарикса. Почему-то это напомнило мне младенца, которого носят в переноске спереди.

Я был уверен, что Гаал будет сидеть на спине. Почему такое странное решение? Наверняка в этом есть какой-то смысл. Хотя какой смысл в девушке, сидящей на спине дракона без всякого седла, сбруи и поводьев? Этого парня точно не сдует набегающим потоком воздуха, не сбросит при манёврах, обзор у него тоже намного лучше, да и крыльями он может управлять почти напрямую. А ещё он видит жесты Хетэя и может кричать ему команды почти в ухо. Пожалуй, самый существенный минус — это то, что Гаал умрёт первым в случае неудачного приземления. Хотя тарикс может просто перевернуться и встретить землю спиной, тогда шансы Гаала, наоборот, намного выше.

Пока я размышлял, Хетэй расправил крылья и вместе с человеком прыгнул вверх, сделал несколько тяжёлых взмахов и уверенно начал набирать высоту. Но всё же видно, что подъем с лишним весом «на борту» не просто ему даётся. Он может менять только свой вес, но не Гаала. Конечно, вряд ли парень много весит, он по фигуре больше похож на подростка. Я поначалу думал, что это из-за десятидневного голодания, но, похоже, что это его нормальное состояние. Наверное, есть смысл в том, что они не едят мясо, на зелени особо не разъешься. Ну или все толстяки и здоровяки разбивались насмерть, а выживали только худенькие.

Уже в воздухе тарикс начал повторять всё то, что он делал без человека, а я постоял ещё немного и пошёл по своим делам. Я начал понемногу освобождать заднюю часть храма, ту, что была поделена на этажи и обрушилась. Предварительно я вычистил задний двор от растительности и как мог, восстановил дорожку к колодцу. И теперь понемногу вычищал развалины внутри здания, заодно искал для себя что-то полезное. Мусор сортировал на камни и то, что может гореть. Даже с гравишаром работы тут непочатый край.

Работа хоть и медленно, но продвигалась, и в какой-то момент я вытащил из-под каменной крошки большую и почти целую кровать. Видимо, у