Выбор наместницы - Вера Школьникова

Войдя в кабинет наместницы, Ванр молча положил на стол тонкую книжицу — несколько листов бумаги, сшитых грубой ниткой, и, по-прежнему не говоря ни слова, сел напротив нее. Энрисса начала читать, и уже на середине первой страницы подняла голову и с удивлением посмотрела на своего секретаря. Вскоре удивление сменилось растерянностью, а потом гневом. Всегда невозмутимая наместница в ярости швырнула книгу, та ударилась о стену и шмякнулась на пол. Энрисса смахнула со стола остальные бумаги, вместе с фарфоровой чернильницей, расколовшейся с веселым звоном, плечи наместницы тряслись, она закрыло лицо ладонями. Ванр впервые видел Энриссу в таком состоянии: гнев, слезы, раздражение — случалось все, но чтобы так… Он подошел к рыдающей без слез женщине, обнял ее за плечи, шептал что-то бессмысленное и утешающее на ухо, пока ее не перестало трясти. Энрисса опустила ладони и безжизненным голосом проговорила:

— Это просто каменный болван.

Ванр вздохнул — как будто раньше она считала статую подлинным окаменевшим телом его эльфийского величества. В сказку про каменного короля верили только маленькие дети:

— Конечно, это просто статуя.

— Ты не понимаешь, — устало пояснила наместница, — я всегда знала, что это просто кусок камня. Но верила, что король был. Ведь кто-то же основал эту проклятую империю, установил эти порядки! Не могло оно само столько лет простоять, не могло! Я верила, что когда-нибудь он вернется, он, или кто-нибудь другой, неважно. Вернется, и все закончится! И больше никто не будет губить дочерей ради власти! Чтобы урвать кусок!

Ванр снова не стал возражать — не будут драться за трон, найдут дочерям другое применение. Наместница может быть только одна, а мало ли девочек в дворянских семьях выдают замуж против воли, в обители отправляют, а то и еще хуже — оставляют навечно в приживалках, племянников нянчить, да племянницам приданое шить. Еще неизвестно, какая судьба лучше, то есть хуже.

А Энрисса все не могла успокоиться:

— А это не камень, нет. Это идол, как у варваров. И нас приносят ему в жертву, медленно, всю жизнь, одну за другой, одну за другой, и он нас жрет! — Она, наконец, заплакала.

Но уж от женских слез Ванр знал замечательное средство, оно его еще ни разу не подводило. После «лечения» Энрисса пришла в чувство, даже подобрала злополучную книгу, перелистала ее еще раз. Теперь она видела перед собой проблему, которую нужно было немедленно решить:

— Это ведь копия.

— Да, я писал вам, что задерживаюсь, чтобы сделать списки. Герцог отказался продать книги, пришлось нанимать переписчиков. Эту я переписал сам.

— Я вижу, но почему герцог так поступил? Он что-то знает?

— Нет, ваше величество, — с некоторым злорадством ответил Ванр, — герцог ничего не знает, он просто любит портить людям настроение. — Думаю, он даже не читал эту книгу, оригинал в плохом состоянии.

— Вы должны были найти способ забрать книгу!

— Я не мог, ваше величество! Он приказал слугам обыскать меня перед отъездом!

— Что?!

— Управляющий сказал, что у герцогини пропал ручной хорек, и что он вполне мог залезть в один из моих сундуков.

— Хорек, значит, — свистящий голос наместницы не обещал герцогу Суэрсен ничего хорошего.

— Я не хотел рисковать — если бы у меня нашли одну эту книгу — обязательно бы заинтересовались, а украсть все наименования из перечня — выше моих скромных способностей.

— И что вы, в силу ваших скромных способностей, предлагаете делать теперь?

— Отправить туда вора? — Неуверенно предложил Ванр, сам понимая, насколько маловероятен успех подобной затеи. Прежде всего, вору нужно было придумать убедительную причину, чтобы попасть в замок, тайком туда не пробраться, твердыня Аэллин не зря славилась неприступностью. А уже в самом замке нужно было добраться до библиотеки, найти книгу и вынести ее. Но главная беда даже не в этом — вор наверняка заинтересуется, что это такое важное он крадет. Сам прочитать не сможет — найдет грамотея, лови потом эхо в горах.

— С тем же успехом можно зачитать текст на главной площади.

— Отправить туда Хранителя?

— Смысл?

— Возможно, герцог отказал мне кгм… из личных соображений? — Ванру ох как не хотелось признаваться Энриссе в интрижке с герцогиней, но если она узнает об этом из своих источников, будет только хуже. — Герцог ведь домосед, он никогда не бывал при дворе, и вы же знаете, как провинциалы относятся к столичным жителям, особенно к придворным. И костюмы у нас чересчур роскошные, и умываемся мы теплой водой, и с дамами любезничаем.

Энрисса умела понимать недосказанное, но сейчас было не до разбирательств. Да и не верила она, что Ванр посмел зайти слишком далеко. Храбрости у него бы хватило, но рисковать итогом многолетних поисков потому, что в штанах зачесалось — только не господин Пасуаш. Но все-таки, неприятно. Говорили, что герцогиня Суэрсен на редкость красива, а самое главное — ей всего двадцать лет. Энрисса знала, что все еще великолепна, но не умела себе лгать — время безжалостно ко всем, но особенно — к красивым женщинам, и каждый прожитый год добавляет морщинки в уголках рта и убавляет блеска в глазах. А вчера она нашла у себя первый седой волос, вырвала, хотя никто не углядел бы его в золотых косах. У Соэнны из Айна еще долго не будет седых волос.

— Да, любезничать с герцогиней Хранитель определенно не будет. Но вы скопировали все книги из его перечня. Зачем ему бежать на другой конец империи по вашим следам? Сверять правописание?

— Обвинить герцога, что он скрывает запрещенные книги и потребовать обыск?

— Основания?

— Я нашел там «Предания Зачарованного Леса».

— Нашли на полке, совершенно открыто. Это повод сделать выговор библиотекарю, но уж никак не унижать герцога обыском.

— Ваше величество, ну я не знаю, что еще можно сделать! — В отчаянии выкрикнул Ванр, — не можем же мы сжечь этот замок вместе с библиотекой и всеми обитателями!

— К сожалению, именно что не можем. Он каменный, а библиотека заговорена от пожара. Я помню, Хранитель показывал амулеты и ставил в пример герцогов Суэрсен, они обновляют защиту каждые двадцать лет, а библиотечную башню заговаривают заново только раз в полвека.