Благословенная Империя - Ellerillen

не позволить, — Алан ухмыльнулся. — К тому же, если Наместнику действительно будет претить возвращение богоизбранного правителя, он всеми руками будет за мои попытки распутать этот клубок. Так я буду и подальше от принятия каких-либо решений, и буду занят полезным для Империи делом, и может быть сверну себе шею. Аргумент?

— Так себе аргумент. Алан, не ребячься. Ты слишком молод, чтобы ввязываться в подобные интриги. Особенно учитывая открывшиеся… детали.

— Молод? И когда я по-вашему повзрослею, дорогой батюшка? — будущий Император обессиленно уронил руки на столешницу. — Я младше Альрика всего-то на два года, и не уступал ему в обучении ни в чём, кроме магического искусства. Ваш уважаемый брат высоко оценивает мои начинания. Я уже не ребёнок, отец. Я - справлюсь. Всё, что я слышал о Наместнике, говорит о том, что мы найдём общий язык. И я сделаю всё, чтобы связанные с раскрытием моего статуса события не нанесли ущерба королевству.

— Ты не понимаешь, ситуация намного сложнее, чем тебе видится... — качнул головой Хенрик, и запнулся, поймав взгляд сына. Злой, раздражённый, в нём чувствовалась тщательно сдерживаемая холодная ярость. Алан злился совсем как его мать. Ярко, всем сердцем, но тщательно пряча свою злость от окружающих. И так же, как и её, его выдавали только глаза.

Уголёк, покрытый пеплом, раскалённый внутри докрасна.

— Всё я понимаю, отец. В течении двух, максимум трёх лет ты расправишься с большей частью мятежников и прижмёшь к ногтю раскаявшихся и спасающих свои шкуры трусов. Рудники пополнятся рабочими, последних упрямцев загонят высоко в горные перевалы, морить голодом и холодом, пока последние “поборники свободы и справедливости” не устанут страдать от своей решительности или не передохнут. Конфискованного хватит и на восстановление сопутствующих разрушений, и на то, чтобы наградить и поднять поближе к трону верных и отличившихся в боях людей. И к тому времени, как я раскроюсь, верные не скажут слова против, а прочие будут слишком ослаблены, чтобы предпринять что-то. Пара островов, как всегда, отколется, ты лишишь мятежников прав на ленные земли, пообещав передать их тому, кто сковырнёт бывших хозяев. Бравые мореходы быстренько разберутся с ближними своими и закатят шикарные пирушки на захваченных землях. Купеческие союзы в сотый раз потребуют пересмотра пошлин, ковен заведёт свою любимую шарманку про важность исследований и ничтожность квот, культ Солнечного Колеса головы не поднимет, потому что зная обо мне, ты непременно позаботишься о том, чтобы его лидеров тихо убрали с доски. Отдельные рода потребуют гарантий, я даже могу огласить примерный список имён и того, что они могут потребовать, ссылаясь на Вестерскую хартию. Просто, несомненно, не будет, но раз уж ко всему, кроме неучтённых факторов и непрогнозируемых событий, можно как следует подготовиться… Я убедил тебя? Ты мне - веришь?

Правитель удостоил его долгим, чуть затуманенным воспоминаниями взглядом.

— Ты так похож на матушку, Алан… Она тоже всегда считала, что раз вникла в детали, то и разберётся, и справится со всем - сама.

Алан сдулся. Глаза его похолодели, и он отвёл взгляд, скрывая плеснувшую в нём тоску.

— Я разберусь. Вот увидишь.

Он поднялся да направился к потайному ходу в подземелья. Остановился у него, дожидаясь, пока отец разблокирует проход и ослабит чары. Обернулся.

Его величество медлил.

— Отец! Всё Посольство будет здесь, если я не вернусь вовремя.

Правитель неохотно поднялся. Всё же открыл тяжёлую потайную дверь.

— Будь осторожен. И не влезай ни в какие интриги. Возможно, мне удастся договориться…

— Сам разберусь, — резко отрезал Алан. — И помните - два-три года на подготовку у вас есть.

Ступил было в проход, но обернулся, едва не забыв о важном.

— На Орс со мной. Передайте весточку его семье. Демьен очень переживает за свою матушку. Пусть ей скажут, например, об ответственном тайном задании. Я могу на вас рассчитывать?

— Всегда.

Алан постоял немного в проходе, когда потайная дверь закрылась, потом с силой впечатал кулак в стену, и, запалив лампу, направился вглубь проходов. Пошатался немного по тайным проходам дворца, прикидывая, что делать дальше, навестил пару мест, в запале оставив зашифрованные послания...

Впрочем, когда он выбрался на поверхность в саду, то уже успел успокоиться и преисполниться решимости.

Он докажет, что может нести такую ответственность и такой титул.

Пробрался к стене, свистнул условленным образом, дождался ответа, и, с некоторым трудом забравшись на стену, на мгновение замер, после чего, стоически держа лицо, спрыгнул вниз.

— Доброго дня, уважаемая! Надеюсь, я не заставил вас мёрзнуть слишком долго? — поинтересовался он с искренней улыбкой.

***

Воздух подрагивал, наполненный уже не звуком, а какой-то странной смесью мантр, вибраций эфира, и той его вариацией, что называли духовной энергией. Мелко подрагивали лампадки, выбивали по камню дробь, резонируя с протяжным “ом-м-м” небольшие металлические бруски разложенные перед алтарём.

Зародившееся минуты назад тёплое чувство в груди неторопливо перетекало на плечи, спускалось к локтям, позволяя наконец почувствовать ту смутную связь между двумя совершенно разными энергетическими структурами. Почувствовать её, наполнить звуком, смыслом, волей, уплотнить, привести в равновесие проходящие через неё потоки.

Было трудно объяснить привычными терминами происходящее, но это было и не нужно. Понимание того, что и как нужно делать, приходило само, тем отчётливее, чем дальше заходил процесс.

Просто с каждой минутой уходило внутреннее напряжение, растворялась слабая ноющая боль, ставшая привычной за последние дни. Сам воздух казался слаще и хоть насыщенность его эфиром оставалась удручающе малой, ощущение доступности силы, так знакомое любому магу, практикующему в насыщенном поле, только нарастало.

Будто тысячи крохотных иголочек впивались в задубевшее тело, сигнализируя о притоке свежей, горячей крови.

Звук медленно затихал.

Притихли светильники и бруски железа, простого и метеоритного. Алан несколько минут ещё сидел, не думая ни о чём, просто наслаждаясь теплом заключённого в средоточии ауры источника, после чего выдохнул медленно, открывая глаза.

Потянулся, сцепив руки над головой да до дрожи выгибая спину. Самочувствие было просто невероятным - казалось, ему под силу свернуть горы.

Улыбка сама просилась на лицо, а сделав пару пассов руками, он убедился, что уже может худо-бедно контролировать подпитку заклинания от так называемого “духовного сосуда”. Самому ему был ближе термин “внутренний очаг” - концепция была известна в философских трудах по теории магии и больше соответствовала тому, что он ощущал сейчас внутри себя.

А ещё хотелось поделиться долгожданным прогрессом и проверить, способен ли он управляться этим “даром” так, как это делают кариты?

Однако, стоило распахнуть дверцу,