Эхо поющих песков - Анна Шульгина

- Нет. - Маара не повернулась к королеве, замерев на месте, будто наткнулась на что-то. – Любой другой, но не он. Пусть лучше будет конунг северян.

- Что?! – Тамила настолько опешила, что повысила голос. Она предвидела любые трудности, но не то, что у жрицы личные счеты с канцлером соседней державы.

- Итар Мариф не достоин даже ступать по земле, не то, что становится королем Гарета. Выбери другого.

- Я уже выбрала, и менять решение не намерена. Почему вы так настроены против него, чем советник правителя так оскорбил вас? – королева попыталась вспомнить какой-нибудь скандал с его участием, но не смогла. Марифа считали умным, хитрым и талантливым царедворцем, не склонным к непродуманным решениям и откровенным глупостям. А именно так можно назвать конфликт со служительницами Богини.

- Он оскорбляет самим фактом рождения, - Маара повернулась и, сделав несколько быстрых шагов, буквально нависла над невысокой Тамилой. – Его мать стала клятвоотступницей, а сам он выродок, который не достоин существовать.

В глазах жрицы разгорался фанатичный блеск, несколько встревоживший королеву. С такими глазами идут убивать во имя высшей справедливости, нисколько не задумываясь – а нужна ли кому-нибудь эта справедливость?

- Клятвоотступница… Его мать готовилась стать жрицей?

Маара отпрянула, тяжело вздохнула и сгорбилась, будто мгновенно состарилась.

- Нет, она уже была жрицей. И очень сильной, почти такой же, как я сама.

Эти слова настолько не укладывались в голове, что Тамила едва ли не на ощупь села на жесткий стул, пытаясь осознать сказанное.

Как маг не может брать в жены деву королевских кровей, так и жрица не может стать матерью. Это давно предопределено, и исключений не делали никому. Будь она аристократкой или простолюдинкой, служительница не должна давать жизнь.

Дети магов слишком сильны, их сила нуждается в долгом контроле и обучении. Поэтому издревле существует закон, по которому запрещено вливание крови мага в королевскую семью. Казалось бы, что дурного, если правителем станет маг, но тогда восстанут жрицы.

Нет, не такие, какой стала бы сама Тамила, если бы брат остался жив, и на неё не возлег бы Венец. Девы из благородных семей, которым не сумели подобрать жениха соответствующего положения. Или же вдовы, не желающие вести прежнюю жизнь после смерти возлюбленного. Таких уважали и преклоняли головы перед их выбором, но вот боялись других… Таких, как Маара – девушек, наделенных чародейской силой. Тех, чьи способности приходилось запирать, чтобы они не навредили окружающим. Их разыскивали и забирали у родителей ещё в младенчестве, слишком страшны были последствия неконтролируемого выброса силы. Они росли при храмах, учась сдерживать и приручать дар, запечатанный до совершеннолетия. Им запрещалось становиться женами и матерями, но даровалось благо быть проводниками Её воли. Некоторым такая замена казалась неравноценной, случались попытки побега. Только попытки – не сумевшая подчинить силу послушница, вырвавшись из-под сдерживающего покрова старших жриц, за несколько дней полностью сжигала себя, не зная, как укротить силу. И хорошо, если только себя…

Две стороны одной монеты, равно страдающие от унаследованного дара – маги и жрицы. И одни, и другие заперты в рамках условностей и ограничений, созданных для их и всеобщего блага, и от всей души эти ограничения ненавидящие. Однако идти против них они не собирались именно потому, что видели, чем грозит нарушение. Потому не было более фанатичных приверженцев существующих устоев.

- Как это вообще возможно? И уверены ли в том, что говорите?

- Уверена. Это случилось больше тридцати лет назад. Я тогда была ещё молодой… Да-да, юная королева, я когда-то тоже была молода и привлекательна, - верховная жрица выпрямилась и улыбнулась, сверкнув на удивление белыми зубами. – Ты же видела, какие мы в расцвете юности.

Тамила знала, потому молча кивнула. Молодые послушницы, только готовящиеся пройти таинство, действительно были на удивление привлекательны. Наверное, бурлящая под кожей сила просачивалась наружу, приковывая взгляд к этим девушкам. Даже от той, кого в обычной жизни можно было назвать дурнушкой, исходило сияние жизни, дурманящее и влекущее. Потому послушницам строжайше запрещалось выходить за стены храма даже в сопровождении наставниц.