Твое… величество! - Галина Дмитриевна Гончарова

Томас вжался в бугристую кору, почти распластался по дереву, даже дышал через раз.

Радовался…

Он охотник, так что перед выходом в лес, еще на опушке сильно натерся пахучей травой, чтобы отбить человеческий запах. А то ж! Зверь — он чуткий, сторО́жкий, ветер переменится, дунет — и спугнет. А Томасу нужно…

Вот, видимо запах растений и чувствует шагренец, но сейчас темно, может и не понять, откуда. У них-то там такого не растет… фууууу…

Уходит, гад!

Спускаться с удобного дерева, С которого он и наблюдал за шагренцами, Томас не спешил. Посидит он еще часок, ничего с ним не случится.

Сидел, смотрел, как укладываются шагренцы, как остается только один из них, чтобы следить за костром и обходить дозором поляну… так-то надо бы двоих, но вымотались все, и Рэн разрешил оставить только одного часового. Ну кто их может найти в этом глухом лесу?

Мысль об охотнике, да еще таком, который будет иметь к шагренцам личный счет, ему даже и в голову не пришла. А Томас ждал.

Потом, в самый темный ночной час, потихоньку спустился с дерева, и направился в город. Может, и ушел бы, но часовой, на свою беду, оказался слишком бдительным.

На горло Томаса легла удавка, натянулась…

Может, не будь парень охотником, и сложилось бы все иначе. Но Томас по лесу ходил с детства, и учился у мастеров своего дела, и знал многое…

Мужчина резко отклонился назад, и они с шагренцем упали вместе. Все же Томаса и ростом и весом Предотец не обидел, так что шагренца он свалил.

Тот продолжал затягивать удавку, но — не повезло. Ударился сильно, что называется дух вышибло, и Томас смог сорвать шнур со своего горла. И прямо так, лежа, ударил локтем назад. Куда придется, что есть силы, попал, шагренец резко выдохнул — и получил новый удар. Уже ножом, который словно сам скользнул Томасу в руку Да так и было, чего там — ножны на предплечье, только кистью шевельнуть, и рукоять сама в ладонь укладывается. Лес.

А в лесу всякое случается, беззаботные охотники не выживают.

Шагренец выгнулся, Томас извернулся, зажимая ему рот ладонью, и ударил еще раз. И еще…

Вот так!

За деда! За его семью… мало вам еще, твари!!!

Чернозубый обмяк, но Томас нанес еще пару ударов, прислушался.

Тихо.

Никто не идет, он слышал. Да и дрались они достаточно тихо, никто не орал, не вопил… охотник и не привык тратить силы даже на ругательства, а шагренец… будь Коу Ито не чернозубым, он бы может, и закричал. А так…

Чернозубые — элита. Мастера тайного боя, шпионы и диверсанты. Их и учили драться молча, Коу даже и не сообразил сразу закричать, привлечь внимание, действовал, как учили: увидел врага — убей! А потом уж и кричать стало нечем.

Томас думал недолго.

Следы замести все равно не получится, а значит, и стараться ни к чему. Надо просто выиграть время. А еще…

Если уж так получилось…

Томас примерился, достал свой охотничий нож, который висел у него на поясе — уже не такой, как на предплечье, а большой, хоть вскрыть тушу, хоть освежевать, и привычно отсек шагренцу голову. Не в один прием, конечно, пришлось чуточку повозиться. Но… голову тащить проще, чем всю тушку.

Так что голова, и чего у него тут? Куртка?

Оружие?

Сойдет!

Томас завернул голову противника в его же куртку, сунул туда же родовые кинжалы шагренца, которые тот даже и не доставал, еще не хватало священное оружие о каждого смерда пачкать, и направился в город. Если он поторопится, то сможет уйти на болота, а туда за ним и свои-то не сунутся не то, что шагренцы. Томас тут постоянно ходит, знает, где топь, где тропинка, а эти…

Да пусть преследуют!

Пусть сунутся!

Приятного аппетита пиявкам!

* * *

Эрр Ихорас был занят любимым делом. Считал деньги.

Ладно-ладно, проверял счета управляющего. Сапожник без сапог?

А глава казначейства совершенно не имел времени, чтобы заниматься своим хозяйством, королевского ему хватало целиком и полностью.

В бумагах казначейства был полный порядок, никто не воровал и не пытался даже. А вот в собственных…

Его что — опять обворовали? Попытались, точно, вот, явно же… ну кто сказал идиоту, что дрова могут столько стоить? Их что — из Шагрена везли

Повесить, что ли, мерзавца?

Появление в своем кабинете шута он воспринял почти с радостью.

— Эрр Демьен?

— Можно просто Рене или Колючка, — махнул рукой шут. — Поговорим?

— Слушаю, — отложил дела в сторону Алесио.

Рене долго не думал, и сразу перешел к делу.

— Мне стало известно, что государь ищет жениха для дочери.

— Вот как? А принц Вернер?

— Его высочество Вернер очень не нравится его величеству своей неуемной тягой к трону.

— Допустим. При чем тут я?

Лицо Колючки стало откровенно ехидным.

— Эрр Ихорас, а вы полагаете, Фардания это безропотно снесет?

— Думаю, нет. Согласен, торговые отношения, это моя проблема, но я бы и так обратил на нее внимание.

Рене только глаза закатил.

— Эрр Ихорас, глава королевских телохранителей, конечно, делает, что ему сказано. А именно, перлюстрирует письма, и приставил к посольству своих пионов. Полагаю, они уже все по головам сосчитаны и описаны.

— Допустим? — Алесио пока не понимал, куда клонит шут.

— У меня есть свои люди. Но по ряду причин мне не хотелось бы… лишней известности.

— А чего хотелось бы?

— Если мои люди что-то узнают, я могу попросить вашего содействия?

Алесио подумал несколько минут.

Колючка был не подлым. Вот чего в нем не было, так это желания кого-то подставить, Алесио за ним достаточно давно наблюдал. Шут был жестоким, циничным, насмешливым и ядовитым, от него доставалось всем и сразу, и очень часто — за дело. Иногда Алесио думал, откуда Демьен знает о том или ином грешке… теперь сообразил.

— Я… я помогу в том, что касается безопасности их величеств.

Но и сам проверю информацию, которую ты принесешь.

Это вслух сказано не было, но и Рене и Алесио не были дураками.

Зачем рене понадобился казначей?

Алесио прекрасно понимал, что предлог надуманный. И это понимал Рене. Скорее, он прощупывал — кого? Друга? Будущего сообщника? Соратника? Алесио не был дураком, и понимал, приди к власти Эрсоны, ему будет плохо. Кто ж потерпит настолько независимого казначея?

Сейчас сложился оптимальный баланс для Алесио. Он готов его…