Абсолютная Власть. Трилогия - Александр Майерс

Когда машина остановилась во дворе, Градову открыли дверь. Он вышел, с трудом разгибая затёкшую спину. Отбросив с лица грязные волосы, он огляделся. Надзиратели ходили по стенам, а со стороны административного здания к машине приближался молодой мужчина в строгом костюме.

Пахло морем. Михаил глубоко вдохнул этот запах, и у него в который раз за день закружилась голова.

— Ладно, вынужден признать, что здесь всё же лучше, чем в подземелье у Муратова, — сказал он. — Надеюсь, мне дадут камеру с окном?

— Условия будут наилучшими из возможных, ваше благородие, — подойдя, сказал мужчина в костюме.

— Что, даже нормальный туалет вместо ведра? — осведомился Михаил.

— Э-э, да, — слегка растерялся мужчина и затем поспешно поклонился. — Меня зовут Артур Сафонов, помощник господина Базилевского.

Выглядел он именно как юрист. Ухоженные руки, проницательный взгляд и ужасно скучная причёска.

— Базилевский… — произнёс Градов. — Если это какая-то подстава, лучше скажите сразу.

— Никакой подставы, ваше благородие, — снова поклонился Артур. — Филипп Евгеньевич и ваш брат добились, чтобы вас переместили под охрану правительственных войск. На графа Муратова заведено дело о ненадлежащем обращении с пленным. Кроме того, сегодня днём было объявлено о прекращении огня.

Михаил осознал, что он стоит с открытым ртом. За время, проведённое в темноте, он потерял всякую надежду и теперь не мог поверить, что такое возможно. Что Градовы способны одержать хоть какую-то победу.

— Не беспокойтесь, вы в безопасности, — Артур указал на здание администрации. — Пойдёмте, я познакомлю вас с начальником колонии. После этого вас проводят в душевую, приведут парикмахера и накормят. У вас будет отдельная камера со всеми удобствами.

— Так, теперь давайте серьёзно, — придя в себя, Михаил шагнул к юристу, положил руку ему на плечо и заглянул в глаза. — Только отвечайте предельно честно, хорошо?

— Конечно.

— Я сплю или умер?

— Ни то ни другое, ваше благородие, — улыбнулся помощник Базилевского. — Пойдёмте. Ваши мучения почти закончились.

Поместье барона Градова

В то же время

— Подождите, какие союзы? — спросил Никита. — Это кровные договоры?

— Да, — кивнул я.

— С кем? Серебряковы и Успенские?

— Насколько мне известно, Александр Петрович не заключал других союзов, — ответил вместо меня Базилевский и покачал головой. — Но Серебряковы, род вашей матери, были полностью истреблены.

Я уже знал об этом, но всё равно почувствовал, как по сердцу пробежал холодок. Усилием воли подавил неуместные эмоции и спросил:

— Как это случилось?

— Муратовы напали внезапно, ночью. У Серебряковых был Очаг первого уровня, они не смогли отразить атаку. После этого в усадьбе устроили резню, — мрачно объяснил Базилевский. — Вопиющее нарушение законов войны. Но граф Муратов сумел выкрутиться.

— Как?

— Утверждал, что все члены рода погибли в бою или при пожаре. Якобы его дружина пыталась их спасти, но не смогла. Может, часть правды в этом есть — большого смысла истреблять Серебряковых не было. Это был слабый род.

— После нашего визита в банк вы упоминали, что всё их имущество отошло государству и было распродано, — сказал я. — Но по сути я являюсь законным наследником, не так ли?

— Сложный вопрос, ваше благородие. Вы принадлежите к другому роду, но если не осталось других кровных родственников, то есть шанс получить наследство. Проблема в том, что земли, драгоценности, артефакты и всё остальное уже были проданы в пользу государства. Это стало…

— Своеобразной взяткой генерал-губернатору, чтобы он закрыл глаза на жестокости войны. Помню, — кивнул я. — У нас есть какой-то шанс вернуть хотя бы часть наследия? Это вопрос не только ресурсов, но и чести.

— Это означает вступить в конфликт с самим генерал-губернатором, — Базилевский сдвинул брови. — Я бы не советовал делать это сейчас, Владимир Александрович.

— Хотя бы прощупайте почву. Может, найдёте какую-то лазейку.

— Да, попытаться можно. Есть законы о родовой собственности, которые касаются, например, фамильных артефактов… Попробую что-нибудь узнать, — кивнул юрист.

Ненадолго воцарилось молчание. Солнце за окном уже клонилось к закату, и Базилевский взглянул на часы.

— Оставайтесь на ночь у нас, Филипп Евгеньевич, — сказал я. — Вернётесь в город утром. Кроме того, мне нужно ещё передать вам одну вещь.

— Какую?

— Увидите, — ответил я. — Она ещё не готова.

Никита хлебнул чаю и сказал:

— Итак, Серебряковы истреблены, а барон Успенский… Он, скажем так, ненадёжный сторонник. Вовсе не торопился прийти к нам на помощь. Если бы его войска были под Орловкой, всё могло повернуться иначе.

Я вспомнил, как Филипп Евгеньевич упоминал об этом. Якобы Успенский не успел добраться до места сражения, а затем его войска обстреляли на марше. Барон узнал о гибели моего отца и поспешил подписать с врагами сепаратный мир.

Поскольку глава рода Градовых погиб, и никто не принял титул. Не говоря уж о том, что документ был спрятан в свинцовом тубусе, да ещё и в городе технократов. По этим причинам магия договора временно потеряла свою силу.

Но теперь всё изменилось.

— Пускай ненадёжный, — пожал плечами я. — Но он обязан нам помочь, если того требует договор. А если он откажется его выполнять… Давайте узнаем, к чему это приведёт.

Я открыл крышку тубуса, на котором сверху была написана буква «У». Вытащил свёрнутый трубочкой документ и развернул его. Раздался приятный бумажный хруст.

Договор был написан от руки, а внизу стояла большая красная печать, от которой веяло магией. Однако заклинание было почти полностью рассеяно, что отражалось и на самой печати — твёрдый сургуч был покрыт тонкими трещинами.

— Договор военного союза между родом Градовых и родом Успенских, — прочитал я заголовок и пошёл дальше по тексту. — Так… Барон Успенский обязуется участвовать в боевых действиях на нашей стороне, а при невозможности сражаться — предоставлять ресурсы. В случае отказа от исполнения обязательств… Ого. Мой отец знал толк в унижениях.

— Что там? — Базилевский подался вперёд.

— Не хотел бы я оказаться на месте Леонида Олеговича, — я повернул документ в сторону юриста.

Базилевский приподнял брови. Никита тоже прочитал и зашипел, прикусив кулак.

— Сурово.

— Но если я правильно помню, барону Успенскому почти шестьдесят, — смахнув пылинку с рукава, заметил Филипп Евгеньевич. — Вряд ли его сильно волнует подобное наказание.

— Это ещё не всё. После смерти барона проклятие будет передаваться в роду по мужской линии, так здесь сказано, — прочитав до конца, сказал я.

— Разве договор на такое способен? — удивился Базилевский.

— Конечно, он ведь подписан кровью и добровольно. От последствий не избавит даже самый сильный целитель или маг крови.

— Это не соглашение, это рабство какое-то, — пробормотал Никита. — Зачем вообще подписывать подобное?

— С нашей стороны тоже есть обязательства, — пожал плечами я. — Мы тоже обязаны воевать за Леонида Олеговича,