Плазмоиды - Сергей Палий

* * *

Задыхаясь от дыма, Максим остановился и проверил, как держится на Веткиной моське самопальный респиратор из оторванного рукава его рубашки, мокрого от пота.

– Уже скоро все кончится, родная, – прошептал он ей на ухо. – Уже совсем скоро.

Девочка ничего не ответила. Она сопела и то и дело поджимала губки. Было видно, что у нее уже нет мочи плакать.

– Хочешь, я тебя понесу? Сейчас я уже набрался сил, – соврал Долгов.

Ветка кивнула.

Он, собрав волю в кулак, позволил ей обнять себя за исцарапанную о заросли маквиса шею и, скрежеща зубами от колик в боку, поднялся.

Очертания башенки колокольни базилики Рождества Христова уже можно было разглядеть на фоне чада городских пожарищ. До цели их изнурительного затянувшегося путешествия оставалось всего несколько кварталов.

И там все разрешится. Станет ясно, зря они проделали весь этот путь или все же цена оправданна.

Маленькие плазмоиды то и дело проносились над улицами Вифлеема с омерзительным гудением. Прохожие пробегали мимо святынь древнего города, позабыв обо всем на свете под этим нечеловеческих цветов небом.

На западе уже разгоралась заря, свидетельствовавшая о том, что остальные тринадцать гигантских особей приближаются и вот-вот нанесут окончательный удар.

И у привратников Земли уже не было сил для его отражения.

Защищать планету полагалось не им. Ведь виной тому, что пятеро обыкновенных людей превратились в ущербный щит, стала случайность. Чистая случайность, которая вообще не должна была произойти.

Но откуда тогда Иисус мог знать об этой случайности?

Быть может, таких совпадений не бывает?..

Долгов чуть не споткнулся об острый осколок барельефа, валявшийся на булыжниках мостовой. Встряхнул головой, освобождая ее от никому не нужных сейчас мыслей.

– Папа, смотри под ноги, – сказала Ветка и вновь замолчала.

– Да, дочка…

– Долгов, не тормози! – рявкнул Торик. – Остался последний рывок!

На шпилях зданий уже тлели зеленые огоньки святого Эльма. Из-за абриса церквей и домов поднимались громадные шары, похожие на огненные горы. Все вокруг заполнялось дрожащим бледно-фиолетовым светом. Нарастал противный гул, напоминающий приближающийся поезд в тоннеле метро. Только вот «тоннелем» здесь служило все окружающее пространство.

Призрачные тени упали на стены зданий, усиливая ощущение нереальности происходящего.

Жуткий предрассветный сон – вот на что походил пейзаж святой земли Вифлеема.

– Неужели не успеть? – прохрипела Маринка, останавливаясь и в изнеможении опускаясь на бордюр.

Фрунзик и Святослав, не сговариваясь, подхватили ее под руки и потащили. Егоров плелся позади всех, стараясь сохранить ясность сознания. Ему досталось по полной программе, потому что он воспользовался своим даром практически два раза подряд – на корабле и возле Бейт-Лехема. Долгов вообще удивлялся, как Юрка до сих пор держится на ногах.

Наконец друзья выбежали на площадь, где находился вход в базилику.

Максим остановился и не поверил своим глазам. Внутри у него все опустилось.

– Надо же… Как нелепо получилось, – озвучил его мысль Юрка, глядя на заваленный разнокалиберными обломками вход.

Это был финал.

Страшный и глупый.

Они, при всем желании, физически не успевали разгрести завал – золотистые громады плазмоидов уже нависли над городом, готовые обрушить на крошечных людишек свои безграничные энергии.

– М-да, – цыкнул зубом Торик. – Обидно.

И тут Максим услышал какой-то новый звук, прочной нитью вплетающийся в нестерпимое гудение плазменных шаров.

Звук усиливался, становясь все отчетливей. Он напоминал жужжание потревоженного пчелиного улья.

– Что это? – задирая голову, успел проговорить Юрка, прежде чем сотни ракет пронеслись над улицами.

Сразу же раздались оглушительные хлопки. Раз, два, три…

Десять…

Пятьдесят!

Это со сверхзвуковой скоростью пролетали «Левиафаны», выпуская невидимые пучки барионных резонансов в самую душу врага.

Взорвался миниатюрной сверхновой сначала один плазмоид-гигант. Затем – второй.

Несколько самолетов так и не успели уйти с линии атаки, сожженные юркими шарами поменьше, с потрясающей скоростью пробившими небо огненной картечью. Еще десяток машин превратился в горстку ионов после прикосновения плазменных «кнутов», выброшенных на сотни метров большими особями.

Но за первыми «Левиафанами», канувшими в небытие, хлынула вторая волна. С грохотом и зверским воем турбин пролетали они над дымящимся Вифлеемом. Как хищные птицы возмездия, вонзали они незримые иглы в дрогнувшие тела плазмоидов.

А за ними неожиданно появился целый рой штурмовых вертолетов, синхронно выпустивший десятки юрких ракет «воздух – воздух».

И малые особи бросились в разные стороны, перехватывая эти снаряды. Теряя драгоценное время.

Откуда-то сверху спикировала целая эскадрилья истребителей F-16-Mil.

С запада атаковали британские самолеты.

Разом отработали по целям комплексы ПВО.

Танковый полк и зенитная артиллерия…

В небе разразился настоящий огненный ураган! Будто сама преисподняя вывернулась наизнанку, орошая волнами багряного пламени воздух. Многие люди остановились и наблюдали за невиданной баталией, подняв головы и открыв рты.

От шквала звуков закладывало уши и бежали по спине крупные мурашки.

Казалось, будто само воинство небесное спустилось с божественных высот, чтобы дать отпор плазмоидам.

И армада дрогнула под невероятным натиском пилотов, которые не ведали страха в этом решающем бою.

Сначала один из уцелевших пульсировавших гигантов набрал высоту, уходя в дымку облачности, затем другой.

– Они улетают, – не веря собственным словам, произнес Егоров.

– Нет. Это ложный маневр, – безапелляционно отрезал Торик, сверкнув своими темными глазищами. – Но у нас появилось время! Время! Это последний шанс! Раскидывайте завал! Живее! Разгребайте его!

Он бросился ко входу в базилику и принялся оттаскивать камни, куски штукатурки и облицовочного кирпича.

– Папа, дай я помогу дяде Славе, – вдруг сказала Ветка.

Максим, с трудом соображая, поставил дочку на землю. Она подбежала к Торику и стала швырять в сторону небольшие осколки.

Через минуту все остальные с непонятно откуда взявшейся неистовой энергией тоже разгребали насыпь, чтобы попасть внутрь.

А небо продолжало гореть, распробовав гнев отчаявшихся людей.